На четвертый день самого благополучного и приятного путешествия мы прибыли в Геную, где нас встретил Алексей Васильевич, оттуда продолжали путь морем.
На Средиземном Море столько компаний пароходства, что конкуренция эта докучлива; директора компаний стараются всеми силами вредить друг другу и переманивать на свои пароходы путешественников. Мы решились отправиться на Вйргилии, снисходя на неотступную просьбу директора этой компании, приходившего уговаривать Алексея Васильевича и сделавшего большую уступку против назначенной цены за места.
В положенный час мы отправились на пароход, но, к сожалению, дилижанс наш никак не мог поместиться на Вергилии; более часа пробились стараясь как-нибудь его поставить, но вотще. Алексей Васильевич рассердился, хотел уйти с парохода и жаловаться на директора, который уверил, что на его пароходе всякий экипаж может поместиться. Несчастный директор был в отчаянии и упросил нас остаться, дав письменное обещание, что на другой же день отправит наш дилижанс на Леопольде, огромном пароходе австрийской компании.
Итак, мы отправились в десять часов вечера. Была прелестная лунная ночь, вокруг парохода ныряли медузы и распространяли фосфорический свет. Но я так страдала морскою болезнию, что не в состоянии была наслаждаться всею этою поэзией. К счастью, заснула и проснулась совсем здоровая в Ливорнской гавани.
Мы пробыли часов пять в Ливорно и все это время проведи в лавках. Александра Ивановна поручила нам сделать много покупок. В Ливорно есть несколько фабрик на которых выделываются разные вазы и статуи и несколько художников занимающихся производством столов à la scalioli. Столы эти составлены из какой-то композиции твердой как камень, на которой рисуют виды разных известных городов, копии с знаменитых картон, все это украшается разными арабесками, инкрустациями, скомпоновано с таким вкусом, с таким изяществом, что хотелось бы приобрести несколько таких столов, но жаль, что дороги. Васильчиковы всего много накупили. В четыре часа мы были опять на Виргилии, а на другой день, в десять часов утра, прибыли в Чивита-Веккию, остановились в очень хорошей гостинице, где нам предстояло ожидать вашего дилижанса. На другой день Леопольд, которого мы ожидали, по какому-то случаю не пришел. У вас не было ни одной книги, никакой работы, все это осталось в дилижансе. Гулять было негде, мы исходили Чивита-Веккию вдоль и поперек. Сидеть сложа руки мы не любили; оставалось только одно, беседовать, но и разговоры не клеятся когда находишься в дурном настроении в каком мы были по случаю замедление Леопольда; мы надеялись сегодня же быть в Риме.
От скуки мы решились пойти в театр; консул дал нам свою ложу. По лестнице, шатавшейся под вашими ногами, привели нас в какой-то ужасный сарай, угрожавший скорым падением. Нас поместили в ложу какой-то маркизы потому, что не могли отдерет ложу консула. Пять ламп освещали залу, и, что касается сцены, костюмов и актеров, все это было отвратительно. Алексей Васильевич зашел в нашу ложу и ушел домой сказав, что в таком театре стыдно даже быть.
23 апреля вас разбудили приятным известием, что Леопольд пришел и с ним наш дилижанс. Пока привезли его, укладывались в нем и приводили все в порядок, прошло не мало времени, и мы могли выехать не прежде 12 часов. Дорога до Рима очень однообразна, но не показалась мне скучною. В восемь часов мы были у заставы Рима....
Свободное копирование
