Баден-Баден, как и вообще эта часть страны, где германская прямолинейность разбавлена следами средиземноморских влияний, через все века несет в себе некую неправдоподобную весть, особенно внятную изверившемуся российскому выходцу.
В этом городе вилл, обжитом со времен римских императоров, под столетними деревьями, под купами цветов, свисающих с балконов, у прозрачных ручьев украшенных узорными мостками начинает казаться, что жизнь человека осмысленна или, по крайней мере, может быть сделана осмысленной путем неотступного организованного усилия большой массы народа, направленного на ее улучшение и украшение.
Нарядные толпы дружелюбно чирикающие на всех языках бродят по живописным улицам, - все вокруг добры и предупредительны. Безупречно отглаженные господа и изысканно причесанные дамы сидят у мраморных столиков в элегантных кондитерских, теннисисты в белых шортах точными движениями отбивают мячи на разлинованных площадках, разноцветные купальные шапочки весело пестрят под фонтанами в открытом бассейне в Термах Каракаллы... "Анна унд Марта баден"... Волны симфонической музыки набегают со стороны курхауза, где расположена открытая эстрада. Человек по природе благонамерен и рожден для продуманного и умеренного счастья,.. как хорошо построенный аэроплан для полета.
Эти-то парковые аллеи Баден-Бадена и стали русским фантомом - чертежом "хрустального дворца всеобщего счастья", выстроенного трудами классических русских писателей в сознании (подсознании) доперестроечного российского гражданина. Русский выходец уверенно узнает здесь корень и основание своего идеализма, взращенного святой русской литературой, которой крепостное право давало средства жить и творить в таком доброжелательном окружении. В парке, недалеко от казино, где Ф.Достоевский просаживал приданное жены, стоит памятник И.Тургеневу, который здесь создавал свои романы, полные чарующих описаний русской природы. И.Гончаров писал здесь свой "Обрыв"... Недалеко от отеля, где он жил, расположена и православная церковь, которую меня особенно настойчиво приглашал посетить мой молодой германский коллега, не будучи в состоянии отделаться от впечатления, что все русские - православные. Убежденный послевоенной немецкой пропагандой, что евреи такие же люди, как все, он деликатно, но настойчиво игнорировал мои ссылки на мое еврейское происхождение.
То невообразимое и непредставимое, что произошло в Германии в тридцатые годы, здесь хочется посчитать случайным, нехарактерным. Баден-Баден, как будто, претендует остаться в стороне от этого небольшого их национального fauх-pas , о котором тут, под cенью платанов, видевших и слышавших так много прекрасного, и поминать-то неловко, чуть ли не мелко, недостойно этого места - обиталища муз - и нашего времени - уверенного господства либерализма - прямо вослед тайному советнику Вольфгангу Гете. Что там случилось, в краткий период общего беспамятства - не одни ведь немцы виноваты, не правда ли? - суета сует и неурядицы...
Вулканический взрыв, который потряс Европу в середине прошлого века был только предзнаменованием, обнажившим клокочущую лаву под коркой цивилизации. Произошло ли это от развития производительных сил, как учили нас в школе, или от упадка веры, как предвидел Ф.М. Достоевский, но его "подпольный человек" вырвался на поверхность жизни и захотел переделать мир по своему образу и пожеланию:
"Пусть даже так будет, что хрустальное здание есть пуф, что по законам природы его и не полагается, что я его выдумал... Не все ли равно, если оно существует в моих желаниях, или, лучше сказать, существует, пока существуют мои желания? Какое мне дело, что так невозможно устроить... " (Ф.Достоевский, "Записки из подполья").
Образ этот в России был один, а в Германии оказался другим, но в обоих случаях "законы природы" были радикально похерены. Какое избирателю дело, "что так невозможно устроить". Какое ему дело, вообще, как устроен мир?
"Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить?.. Согласен, что дважды два четыре - превосходная вещь; но... и дважды два пять - премилая иногда вещица... Рассудок есть вещь хорошая, но... удовлетворяет только рассудочной способности человека, а хотенье есть проявление всей человеческой жизни, и с рассудком, и со всеми почесываниями..." (оттуда же).
Собственно, урок ХХ века свелся к тому, что никаких "законов природы" вообще не существует, и один человек может повернуть весь ход истории по своему капризу (в соответствии "со всеми почесываниями"), было бы только у него достаточно средств. - Кажется, к началу ХХ1-го средства, как раз, накопились...
Свободное копирование
