«На Венере, ах, на Венере...» - 1

«На Венере, ах, на Венере...»

А в Ленинграде, ах в Ленинграде жизнь немедленно вошла в привычную колею. «Ах» прилетело ко мне из стихотворения Гумилева, одного из тех, чьи стихи я декламировала сама себе по ночам, работая с мухами. «На Венере, ах, на Венере...» Я проснулась среди чудовищного разгрома моей ленинградской квартиры, преисполненная концентрированным блаженством. Грудь теснило. С чего бы это? Ах, я в Ленинграде... То, что окружало меня, годилось бы в качестве декорации в пьесе Горького «На дне». В мое отсутствие в моих комнатах обитал мой школьный товарищ Женька, муж моей школьной приятельницы Лидии Михайловны, со своей новой женой. Он хотел уплотнить свою двухкомнатную квартиру и вселиться с новой женой в одну из комнат, а бывшей жене и сыну предоставить другую. Старой и новой женам предлагалось любить друг друга. Лидия Михайловна — человек великой эмоциональной культуры — ни на миг не переставала любить своего мужа, но на этот вариант не соглашалась. Я предложила мои комнаты, и новая жена Женьки отлично вписалась в пейзаж моей коммуналки. Обитали они в одной из комнат — в задней, — а мою мебель сдвинули в проходную. На моем дубовом письменном столе, за которым я сейчас, в Мэдисоне штата Висконсин в Соединенных Штатах Америки пишу эти строки, она стирала. Пусть бы хоть ящики вдвинула! Так нет! Ко времени моего приезда Женька со своей дикаркой выехал в свою кооперативную квартиру, оставив за собой чудовищный разгром. Мерзость запустения усугублялась еще и паровым отоплением.

Оно сменило в мое отсутствие камины. Ржавые радиаторы и трубы, щебень и пыль, осыпавшаяся штукатурка, разбитые стекла только усиливали ощущение блаженства.

Принцип доминанты Ухтомского в действии. Стоит в мозгу образоваться очагу стойкого возбуждения, и организм перестает реагировать на все другое. Другие воздействия переключаются на доминирующий очаг и усиливают его возбуждение. Доминирующее ощущение — счастье вернуться в Ленинград — усиливалось всем, далее самым мерзким. Едва не утерянная прописка и оставленная позади новосибирская травля никакой роли в этом Победном упоении не играли. Ликование вызывал сам Ленинград. Он сам — успех, удача, моя любовь.

Ремонт. Я затеяла перегородить заднюю комнату, сделать из нее две. Рабочие с энтузиазмом взялись воздвигнуть стену, восстановить нарушенную ею лепку потолка, сделать дверь, залатать раны, нанесенные при установке парового отопления, и покрыть звуконепроницаемыми щитами стену, отделяющую меня от комнаты крысиного короля.

Внучка короля обучалась играть на скрипке. Работали штукатуры налево, не только лили пот, но и рисковали тюрьмой. За свои левые заработки деньги они заламывали чудовищные. К риску относились наплевательски. «Раньше сядешь — раньше выйдешь». (Замечу в скобках, что риск невелик. Преследование левых заработков производится строго выборочно. Привлекают к ответственности, когда надо «пришить» дело тому или иному свободолюбцу.) Сговорились. Речь зашла о сроках. И тут выяснилось, что раньше, чем через две недели, они начать не смогут. Я им объясняю, что ремонт надо делать немедленно, чтобы закончить через две недели, когда придут из Новосибирска контейнеры. Они не согласились, ушли. Один из них даже плюнул, уходя. Словесное оформление ухода соответствовало плевку.

Я жила у Маргариты Владимировны, внучки гарибальдийца, в комнате, покинутой к тому времени Беатой Ульбрихт. Дверь в мои декоративные руины не запиралась. Женька сломал замок коридорной двери.

На следующий день после плевка я позвонила в квартиру Елене Алексеевне — каменной бабе из тех, что получше. Пусть она откроет дверь новым штукатурам и попросит их подождать, если я не поспею к их приходу.

«Да ведь уже работают, — сказала мне Елена Алексеевна, — грохот, небось, слышите. Тоська рулон бумаги дала коридор застлать». Штукатуры те самые, вчерашние. «Выйдите в коридор, — сказал мне главный, когда дело было сделано, и мои комнаты приобрели свой прежний элегантный вид. — Слышали скрипку? А здесь ни звука». В особенности поражал потолок. Амуров, конечно, не восстанавливали, но геометрический узор охватывал перегородку с обеих сторон.