Безумство

Гл. 1. Становление. Безумство

Молодость! Она требует смелых поступков, отваги, риска. «Безумство храбрых — вот мудрость жизни», — дал установку Максим Горький в «Песне о Соколе». Я считала, что он прав, и, имея беспокойно-любопытный характер, гонялась за приключениями, готовая многим пожертвовать, чтобы испытать себя. Старшекурсники пригласили меня в свою компанию и соблазнили записаться в туристический кружок. По выходным дням мы бродили в турпоходах, а летом членам туристического кружка предложили заменить студенческую практику в пионерском лагере на работу инструктором по туризму. Уговорили и меня, что было похоже на безумство.

Восемнадцатилетняя девушка, которую в школьные годы из-за слабого здоровья мама всячески старалась освободить от физкультуры, должна взять на себя ответственность два раза провести группы взрослых людей через перевал Кавказского горного хребта на высоте свыше двух тысяч метров. Маршрут сложный. Девять дней вдали от населённых пунктов карабкаться по горным тропам, переправляться через горные реки, пересекать заснеженные плато, терпеть холодные ночёвки. Награда — панорама красивейших горных пейзажей, спуск к морю, отдых на турбазе в Сочи и почетный значок «Турист СССР».

Вместе с другими студентами я прошла инструктаж, ознакомилась по карте с маршрутом и отправилась к месту работы. Для родителей представила это обычной летней практикой на турбазе с отдыхом у моря. Туристы моей первой группы прибыли из Прибалтики (Ленинград, Рига, Таллин). Группа получилась разновозрастная, разрозненная, сложная. Нагрузившись тяжеленными рюкзаками, отправились в путь. На первых порах некоторые туристы старались отлынивать от обязанностей, отпускали глупые шутки. Тем, кто им не по нраву, ради смеха подкладывали камни в рюкзаки. Разбредались по лесу. Наладить дисциплину помог мне парень из Риги, избранный старостой группы. На девятый день увидели море, могучее, окрашенное солнцем во все цвета радуги, полное сознания своей красоты и силы. Дух захватило от такого зрелища. До чего же красиво! Маршрут осилили. Перенесённые трудности сплотили коллектив. Расставались со слезами на глазах.

Туристы второй группы прибыли из Сталино (Донецка). Тут уж я всерьёз испугалась. Шахтёры, в моём понимании, — люди пьющие. Как же с ними идти в горы? Вечером, закрыв глаза, погрузилась в мелькание лиц, прошедших передо мной за день. Почти тридцать человек. Все старше меня. Как с ними справиться? Впору разрыдаться. Опасения оказались напрасными. Коллектив получился сплочённый. Меня поражало их чувство локтя. Такая забота друг о друге! Взаимная поддержка. Да иначе и нельзя работать в шахте! Водка по вечерам появлялась. Не забыли взять с собой в поход и стопочки.

— Организм очищаем, — объясняли мужчины, ссылаясь на специфику их работы.

— Курить — здоровью вредить, а пить — здоровье крепить, — шутили они, пьяных не было.

Группа, уставшая за день, по вечерам сидела у весело пылающего костра. Его огонь казался большим букетом красных и жёлтых цветов. Золотые искры танцевали в воздухе свой замысловатый танец. Обстановка казалась сказочной. Под звуки гитары пели и туристические, и шахтёрские песни. Высокий стройный мастер-взрывник с тёмным кучерявым чубчиком и светлыми глазами, несколько смущая меня, низким приятным голосом выводил популярную в то время песню на слова Николая Доризо «Давно не бывал я в Донбассе» про гордую красавицу Галю, которая «живёт непременно в шахтёрском своём городке». А в конце похода вдруг сделал мне предложение:

— Галя! Брось всё! Выходи за меня замуж. Живу с мамой. У нас свой дом. Мама будет очень рада.

Закусив губу, я ненадолго ушла в свои мысли. Вот так, в восемнадцать лет всё бросить? Хороший парень. Заботливый, ласковый. С большим окладом... Но не мой парень!

Незамедлительно, дружественно и благодарно я отклонила предложение.