На фронтах Первой Мировой войны - 19

Группа Вранца в течение месяца обороняла подходы к Фокшани, после чего её отвели для отдыха и пополнения. Приказ по 12-й кавалерийской дивизии гласил, что она должна передислоцироваться в Бессарабию, а точнее — в окрестности Кишинёва. Я не мог не испытывать сожаления, что мне пришлось оставить командование войсками в Трансильванских Альпах.

Я нанёс прощальный визит генералу Авереску. Он поблагодарил меня за стойкость, проявленную группой Вранца, и уговаривал написать ходатайство, чтобы 12-я кавалерийская дивизия осталась в его армии. Однако такие просьбы не были приняты в русской армии. Много позже я был награждён румынским орденом Михая Храброго третьей степени. Задержка с наградой произошла, по всей видимости, из-за того, что я не разрешил двум румынским дивизионным командирам покинуть свои войска во время сражения, хотя их приглашал лично король Фердинанд.

В городе Бырлад, где заночевала моя дивизия, я представился командующему 4-й русской армией генералу Рагозе — его войска обороняли местность, расположенную между притоками Дуная Сирет и Прут. Генерала Рагозу очень ценили в армии, за глаза его называли «Богом войны». Скорее всего, причиной для клички послужили густые брови и окладистая борода генерала, которые и впрямь придавали его внешности весьма воинственный вид. Рагоза попросил меня остаться на обед. К моему удивлению, генерал, будучи румынским офицером, высказал несколько обидных замечаний в адрес румынской армии. Я позволил себе возразить, заявив, что за месяц горных боев у меня в подчинении были пять румынских соединений, и хотя, на мой взгляд, эти части были сильно утомлены и снабжались явно недостаточно, их героизм не вызывал никаких сомнений.

Я также вспомнил, что во время одного из боев два немецких эскадрона прорвались через ряды румынской бригады, которая представляла собой отдельную резервную кавалерийскую часть и не подчинялась моему штабу. Все мои части на этом участке были брошены в бой, срочно требовались резервы, а телефонная связь со штабом оборвалась. Единственный путь сообщения пролегал вдоль реки, змеившейся меж обрывистых скал, и дорога эта простреливалась со всех сторон. В столь сложной ситуации некий хромой румынский офицер во главе спешенного полуэскадрона атаковал немцев и вызвал огонь на себя. Поэтому мне с двумя адъютантами удалось вырваться прямо из-под носа противника. Поступок румынского офицера был воистину героическим. Те немногочисленные силы, которые я собрал к вечеру, сумели отбросить противника.