I.
"А сейчас... жуткий липкий позор. Каждый день по грязному, избитому бесчисленными обозами шоссе мимо домика, в котором мы живем, десятками, сотнями тянутся в тыл беспогонные, нестриженые злобные фигуры. Бросают опаршивевших, дохнущих от голода лошадей и бегут, бегут, бегут. Государственный разум великого народа русского... Свободная воля свободных граждан... И глухая, темная злоба закипает в груди -- и к тем, которые развратили и предали, и к тем, которые развратились и предали.
Как-то рано утром пришли проститься с нами, офицерами, несколько старых солдат, проделавших всю войну и теперь уезжавших домой. До конца они держались, до конца не были большевиками. На прощание расплакались. У командира тоже текли слезы.
А я смог только сказать: -- Видно, не судьба... Поезжайте домой, делайте, что хотите -- вы свой долг исполнили... Только не поступайте в красную гвардию -- иначе придется нам драться, а я больше всего этого не хочу..."
Эта запись сделана еще по свежей памяти -- осенью 1921 г. и относится к последним месяцам существования 3-й батареи 1-го Финляндского горного артиллерийского дивизиона, в которой я имел честь служить в Великую Войну.
Большевистский переворот застал нас на Румынском фронте. Последняя позиция была недалеко от местечка Фрасин в Северной Буковине. Как и в большинстве артиллерийских частей, расформирование батареи проходило спокойно. Никаким оскорблениям мы, офицеры, не подвергались, но тем не менее моральное наше состояние было ужасное. Армия умирала. Россия разваливалась. Впоследствии пришлось пережить много печальных дней, но никогда не было так тяжело, как зимой 1917--18 года.
Свободное копирование
