После него через день явился другой слуга, Максим, рябоватый, здоровый, крепко сложенный, мускулистый человек невысокого роста.
Этот отличился через три месяца. Воротясь однажды поздно домой, я застал дверь незапертою. Максим не спал, но был тоже в возбужденном состоянии. Так как он был на ногах, помог мне раздеться, взял платье, сапоги, я не обратил на это внимания. На другое утро он заявил мне, что мое пальто с бобровым воротником пропало.
-- Как, куда пропало? Ты дома был или уходил со двора? Приходил к тебе кто-нибудь?
-- Нет-с... должно быть, я не уходил... Кажется, что дома был... И у меня никого не было... что-то не помню... Кому быть у меня! -- лепетал он, как ребенок.
-- Отчего же дверь вчера была не заперта, когда я пришел?
-- Не помню-с... была ли она заперта, или нет... -- отговаривался он, глядя в сторону,
-- Поищи, спроси: если у тебя кто-нибудь был -- сходи узнай... Я в полицию дам знать, -- погрозил я. -- До завтра даю тебе сроку...
Он ничего не сказал. Утром первый мой вопрос был о пальто.
-- Никак нет-с: нигде не мог отыскать. Спрашивал у дворников, не входил ли кто, не выносили ли пальто?.. Они никого не видали...
-- Ну, надо в полицию объявить: там, может быть, ты вспомнишь, отчего дверь не была заперта...-- сказал я.
-- Ваша воля, как вам угодно! -- ответил он равнодушно.
Но полиции я не объявил, зная, по множеству примеров, как это бывает бесполезно, а Максима немедленно уволил.
Я решил, что одному человеку "не добро быти" даже и у одинокого холостяка. Он будет скучать и уходить со двора, как Петр, или к нему заберутся, пожалуй, непрошенные посетители, как уже и случалось с моими слугами.
Свободное копирование
