Чекисты наизнанку - 3

Жизнь сотрудников других отделов мне мало известна, но, судя по некоторым известным мне случаям, там если не хуже, то во всяком случае не лучше. Приведу следующий пример: в бытность мою в Персии у меня работал секретно некий Мартинели. Возвратившись в Москву, он, оставшись безработным, поступил на службу в Якутскую область на золотые прииски, куда и выехал вместе с женой. По дороге в Якутск в Екатеринбурге ГПУ его арестовывает за контрреволюционную деятельность в 1918 году и доставляет в Москву. Отобранный у него багаж сотрудники также везут в Москву, где возвращают его жене. Когда жена Мартинели открыла чемоданы, то там вместо вещей оказался разный хлам. Вещи мужа, как и ее, были украдены. Жаловаться она боялась, так как вдобавок арестовали бы и ее. Читатель отсюда может заключить, сколько прилипает к рукам комиссаров ЧК, делающих ежедневно сотни обысков и арестов.

Теперь несколько фактов о верхушке ГПУ – о ее коллегии и начальниках отделов. Председатель ГПУ Менжинский[1], состоящий одновременно членом ЦК ВКП (б), не в счет. Он – член правительства, больной человек. Живет все время на даче и выполняет предписания врачей. Зато его первый заместитель Ягода – совсем другого поля ягода. Я его знал в 1921 году, когда он еще был мелкой шишкой по Управлению делами ГПУ и больше интересовался хозяйственной частью. Хозяйство, в особенности чужое хозяйство, является, видимо, его специальностью, ибо и сейчас Ягода, будучи фактически руководителем всего ОГПУ, опять таки оставил за собой руководство кооперативом ГПУ, являющимся одним из лучших и богатейших кооперативов в Москве. Из средств кооператива он подкармливает многочисленных своих прихлебателей, которые взамен этого являются его верными соратниками, начиная с ведения какой-нибудь служебной интриги и кончая устройством попоек с девицами-комсомолками на конспиративных квартирах ГПУ. Все работники знают садистские наклонности Ягоды, но все боятся говорить этом вслух, ибо иметь Ягоду врагом – это минимум верная тюрьма.

Второй заместитель Менжинского – Трилиссер, начальник секретного отдела Дерибас, начальник КРО – Ольский[2] и заместитель начальника ИНО – Аров живут вместе. Для них специально в Фуркасовском переулке построили домик, где они и организовали свою коммуну под охраной агентов ГПУ. Нужно сказать, что эта публика живет сравнительно скромно, за исключением Дерибаса, беспробудно пьянствующего. Начальник восточного отдела ГПУ и одновременно член ЦКК – Петерс[3] кроме своей квартиры имеет несколько других, где содержит своих возлюбленных, помню, как-то об этом факте, ставшем мне известным, я поделился с начальником Пограничного управления Вележевым, бывшим на заграничной работе под фамилией Ведерников, возмущаясь поведением Петерса.

– Ты не хочешь понять закона целесообразности, ведь так, по крайней мере, Петерс теряет меньше времени на женщин, чем если бы он каждый раз искал их на улице. А время для крупных наших работников – это, - ответил мне с усмешкой Ведерников. Стоит ли приводить факты деяний всех начальников отделов? Не ясна ли картина морально разложившегося, бюрократического аппарата, за которым "вожди" стараются еще сохранить звание "меча в руках пролетариата", а по существу уже ставшего орудием подавления трудящихся? Многие до того привыкли к своему положению привилегированных, что даже не замечают его. В распоряжении каждого из них автомобиль и секретарь, и этот секретарь обо всем заботится. Иногда целыми днями в сопровождении жены своего начальника мечется по магазинам и возвращается к вечеру с нагруженной продуктами, винами, материями машиной.

И все это без всякой оплаты, без денег. Да и какой председатель кооператива или магазина посмеет просить денег или отказать в чем-нибудь начальнику отдела всесильного ГПУ, куда он может быть приведен каждую минуту как арестованный?

А ведь не только верхушка ГПУ, но и верхушки всех советских министерств живут вот так, без денег, на всем готовом. Не отсюда ли то, что среди верхушки держится идея, что "мы уже вступили в царство социализма, где труд оплачивается по потребностям и где отпадает надобность денежного знака".

Ибо на самом деле среди этой верхушки "социализм" в полном расцвете. Жри, сколько хочешь, и делай, что тебе вздумается, только ратуй за ЦК партии – "вот программа такого социализма".

Но ведь число этой верхушки всего несколько тысяч, а как же в остальной России? Остальные 160 миллионов живут впроголодь или голодают.

Таковы мои наблюдения за двухлетнее пребывание в Москве, и я не преминул сделать выводы при первой возможности. Я навсегда порвал с новым верхним десятком тысяч в СССР.