|
|
На следующее утро я сделал подробный доклад Корякову о своей встрече и беседе. – Прекрасно, продолжайте, - сказал Коряков, потирая руки. - Я заготовлю тезисы к завтрашнему дню, вы их передадите ему. В назначенный вечер я пришел на место свидания раньше времени. Тезисы доклада лежали у меня в кармане. Я расхаживал по мерзлому снегу, чтобы согреться и не подавать вида прохожим, что я кого-то жду. В условный час подкатили прекрасные сани, из которых вышел ожидаемый мною человек. На этот раз он был одет в военную форму. На нем была прекрасно сшитая кавалерийского образца шинель и буденовка с большой красной звездой. Он быстро подошел ко мне. – Я очень тороплюсь. Послезавтра состоится съезд всех делегатов. У меня масса работы по организации съезда. Давайте ваши тезисы. Вам нужно послезавтра в 9 часов вечера быть у городского театра. Сперва проедет мотоциклетка, а за ней следом будет идти автомобиль, который остановится около вас. Вы подойдете к шоферу и скажете пароль: "Светло", на что он ответит: "Но холодно". Тогда спокойно садитесь в машину и вас доставят на съезд. Я не успел ничего ответить, как он вскочил в сани и помчался дальше. "Сведения чрезвычайно важные. Я должен их сообщить немедленно", - решил я и, несмотря на поздний час, направился прямо в губчека. Корякова не было. Он где-то на операции, иначе говоря, производил обыск и арест. Я решил пойти к самому начальнику секретно-оперативной части ЧК Хромцову и доложить обо всем. – Войдите! – ответил голос на мой стук в дверь. Я вошел. Большая комната. На полу ковры. У стены за громадным письменным столом сидит Хромцов. Лет под 40, с бритым полукруглым лицом, хитро бегающими зеленоватыми глазками. Стриженая голова с лысиной. Перед ним на столе куча бумаг. Настольная лампа, пара револьверов и колбаса с хлебом. На стене за его спиной висят несколько нагаек. Это и был Хромцов, одно имя которого наводило ужас на арестованных в губчека. – В чем дело, товарищ? – обратился он ко мне, одновременно уплетая колбасу. Настроение у него, как видно, было хорошее. Я ему рассказал подробно о своей встрече и о готовившемся съезде контрреволюционеров. – Хорошо, до завтра времени еще хватит разделаться с этой бандой. Доложите завтра утром Корякову, и он примет меры, - сказал он и, поднявшись, направился к шкафчику у стены. Я, считая разговор законченным, повернулся и пошел к дверям. – Подожди, - окрикнул меня Хромцов, открывая шкафчик. - Хочешь выпить? – спросил он меня, доставая из шкафа бутылку со спиртом. Я согласился. Хромцов налил чайный стакан и залпом выпил. Наполнив вторично, он передал мне. Я не пил. Долгое время, кроме того, я не кушал в этот день. Спирт ударил мне в голову; я зашатался. – Что, слаб ты, я вижу, по этой части? – сказал Хромцов, ухмыляясь. - На, закуси, пройдет. И он мне передал хлеба и колбасы. Я вышел из ЧК поздно. Лунная, морозная январская ночь. Снег хрустел мягко под валенками, а выпитый спирт разливал теплоту по всему телу. На душе так же хорошо. Я выполнил долг коммуниста-революционера. Я раскрыл контрреволюционный заговор. На следующее утро я пришел на службу с приготовленным подробным рапортом о вчерашних похождениях. Не успел я открыть дверь комнаты No 8, как дружный хохот встретил меня. Не понимая в чем дело, обвел взглядом комнату, и о, ужас: за столом напротив Корякова сидел мой таинственный "организатор съезда", усмехался. – Вот, познакомься, - продолжая смеяться, обращался ко мне Коряков. - Это мой другой помощник по секретной агентуре. Видишь ли, мы просто организовали твою эту историю, чтобы посмотреть, как ты будешь держаться и чем вообще дышишь. А теперь давай примемся взаправду за работу по борьбе с контрреволюцией. Так проверяли и проверяют преданность молодых чекистов. |