Долгое будущее - 116

24 августа Москва. В метро ночью

Гри приехал за нами. Школу отправили дальше, но из матерей с собой никого не брали. Ночью на телеге мы поехали на станцию. Лошадь сбилась с дороги, — тьма кромешная, только время от времени что-то на горизонте сверкало так, что все поле озарялось ярким светом. Гри говорил: «Зарница». Это были немецкие ракеты, но я была счастлива: ведь он приехал! Было счастьем обнять его, ощутить его теплоту. В поле было так страшно, и дождь, и тьма, что мы вернулись в школу. На рассвете двинулись снова. Нам повезло: у шоссе нас подобрал военный грузовик — до Москвы, до дома! Цаплин зарыдал, увидев нас. Он совсем развинтился, потерял себя. Москва, любимая, родная. «Почти» все на месте, но тут всюду: война! Побежала на эвакопункт. Я думала о Барнауле. Барнаул... Туда уехала Майя Бамдас — Барнаул... Хорошее слово. На эвакопункте мне сказали, что через Ростов можно еще проехать в Орджоникидзе, но очень трудно. Весь день прошел как в бреду. А вечером мы с Аленой пошли ночевать в метро, хотя бомбежки сегодня не было. И вот мы лежим на земле в туннеле, у рельс, на подстилке. Светло от электричества, милиционеры, радио нет, но мы поймем, что бомбежка, — если будут впускать и мужчин. Тихо. Спать, спать! Самое дикое впечатление во всей моей жизни — вот эта ночь в метро. Я привезла много писем от детей в Козловке и обзвонила всех родителей. Их благодарность такая неожиданная: ведь, оказывается, дети им писали про меня...