О любви 1

Первая любовь. Неудачное сватовство. Женитьба. Организация отцом колхоза гужевого  транспорта. Совет отца сыновьям отделяться в самостоятельное хозяйство и вступать в  колхоз. Реакция матери. Переезд в п. Чурюмсай. Новое строительство. Корь  Выздоровление. Заготовка кормов.

     Дорогие мои внуки и правнуки, я никак не могу обойти вопрос о том, что такое  любовь. Я считаю, что на свете нет ничего страшнее, чем любовь.

     В 1927 году в семнадцатилетнем возрасте я влюбился в одну девчонку. Её звали  Таня Заборцева. Она была чернявая, стройная, одевалась по тому времени по-простому, по-крестьянски. Чем она была привлекательна? 

     Во-первых, своей красотой, во-вторых, своим поведением. Какая же у неё была  красота? Приятная на лицо, с весёлыми глазами и всегда с улыбкой, и очень приветливая. Однако, улыбнётся, но не засмеётся, была строгой и серьёзной и пользовалась большим авторитетом среди молодёжи и пожилого возраста.
 
     Меня она уважала как гармониста и как хорошего хозяйского сына. Но дело в том, что у меня к ней любовь была безграничной.Я любил её беспредельно. Познакомился я с ней ещё в 1926 году, и это знакомство длилось больше года.

     Да если бы она жила в нашем посёлке, мне кажется, всё было бы легче. А поскольку она жила за 60 километров от нас в селе Кийма, и мне там приходилось бывать только по большим праздникам: Рождество, Крещение, Масленица, Пасха, Троица и т. д., то наши встречи были редкими…

     В конце 1927 года, на Рождество, она мне заявляет: «Дорогой мой Калина, если  хочешь меня взять, то не теряй ни одного дня. Меня отдают замуж». Мне тогда ещё не было полных 17 лет,

     (Возраст женитьбы в то время был 17 лет) а она была старше меня на один год.  Для меня это было такой неожиданностью, что я не находил себе места. 
     Я хотел повеситься, застрелиться, утопиться, короче говоря, уничтожить сам себя. И только из-за первой любви. В то время я не ел и не пил, я высох в сухарь и только из-за проклятой любви.

     Ровно через год, в 1928 году, я немного пришёл в себя после первой любви, и  случайно, в этом же селе встретился с девчонкой Ниной Холмецкой, которую полюбил ещё  сильнее, чем Тоню Заборцеву.

     Но, тут уже я не стал терять времени: сразу возвратился домой и заявил отцу и  матери о том, что я подыскал себе верного друга до конца своей жизни Нину Холмецкую.  Буду жениться. Отец и мать были очень довольны моим сообщением.

     Через недельку поехали сватать я, мать и сват Бабич Василий.Оказалось, что у Нины не было родной матери и она жила в посёлке Кийма у своей родной тётки. А у тётки не было мужа. Они жили вдвоём и держали работника.

     Моя мама и сват Василий обратились к её тётке, но тётка дала нам категорический, отказ, ссылаясь на то, что Нина ещё молодая, ей всего только 16 лет.Тогда мать и сват Василий обратились к Нине спросить её согласие выйти за меня замуж.

     Нина, не задумываясь, дала согласие. Мать расспросила Нину, кто ещё у неё есть из родных. Она сказала, что её родной отец живёт за 20 километров в селе Касагал. Мы взяли с собой Нину и отправились в Касагал.

     Отец, как отец, мачеха, как мачеха: увидели четверть водки и тут же дали  согласие. Нине добавили один год и тут же зарегистрировали нас с Ниной. В тот момент я  был очень счастлив. Я не видел перед собой ни земли, ни неба от такой сильной радости.

     Как сейчас помню: то улыбнусь, то засмеюсь, то заплачу до слёз от радости. Но  радость эта была недолгой, всего одни сутки.

     По возвращению от её отца в Кийму, к её тётке, мы решили переночевать, а утречком рано ехать домой. На время ночлега мы с Ниной расположились, как муж с женой.
 
     В эту ночь мне стало ясно, что Нина не та девушка, какой я её представлял. И, несмотря на такую торжественно счастливую радость, я сразу впал в глубокую тоску и  печаль.

     Поскольку, с детства я воспитывался в духе «правды, чести и совести», то с  Ниной я быть больше не мог. К тому же, утром, когда я проснулся, Нины возле меня не  оказалось.

     Я тут же спросил у её тёти: «А где же Нина?» Она с улыбкой ответила: «Нина с  работником уехала за сеном в поле». Видно, Нина, чувствуя за собой вину, скрылась от  меня. Но, что хранилось в моём больном сердце, никто не знал.

     Тётя, было, засуетилась готовить завтрак зятю, свахе и свату, но я категорически отказался, запряг лошадей, предложил матери и свату сесть в тачанку, и мы без разговора отправились домой.