17
Каждый год во время летних каникул Сережа брал работу по всевозможным ботаническим обследованиям. Это было частью его исследовательской работы и, кроме того, давало дополнительный, порою очень существенный, приработок не только в летнее время, но и зимой, когда он писал отчеты об этих обследованиях. В этом году военный комиссариат наметил провести работу по улучшению пастбищ военно-конных заводов; для работы был привлечен известный московский профессор, специалист по пастбищам, а он, в свою очередь, пригласил Сережу взять на себя ботаническую часть обследования, а также заменять его во время отсутствия. Предложение было заманчивым: работа интересной и плата куда выше обычной, так как военный комиссариат со средствами не стеснялся.
Пятнадцать студентов старшего курса были разосланы во все одиннадцать заводов для составления карт растительности и выпасов и Сережа должен был ездить проверять и направлять их работу. Летом он по нескольку раз объехал все заводы, все они расположены на Северном Кавказе и юге Украины, и, приехав, рассказывал мне много интересного о тамошней жизни. Все начальники заводов были военными, рангом от майора до полковника, а в одном, самом большом, был комбриг. Этот комбриг любил изображать из себя Чапаева, носил чапаевские усы, усвоил чапаевскую манеру разговора (возможно, много раз смотрел кинофильм "Чапаев") и у него, как у Чапаева, был любимый шофер Митька, продувной, бойкий парень, очень лихо возивший командира на автомашине, и которому сходили с рук многие проказы, затеянные под пьяную руку. Митьку боялись очень многие и перед ним заискивали.
В одном заводе начальник был большим любителем красоты и порядка. Ему не нравилось, что сотрудники завода понастроили курятники и свинушники возле своих домов. Сделанные из строительных остатков, глины и соломы, они портили, по его словам, "архитектурный ансамбль" завода, даже на задворках. Сотрудники не хотели расставаться с курами, живя в степи, далеко от селений, им трудно было доставать яйца и птицу, но командир не сочувствовал и один раз, когда его очередной приказ о разрушении пристроек не подействовал, он сам вставши ночью, пошел и с помощью керосина поджег несколько курятников и свинарников. На заводе поднялась страшная суматоха: свиньи кричали, куры кудахтали, а хозяева разбивали топорами курятники, стараясь как можно скорее выпустить обезумевших от ужаса животных на волю. Сережа подозревает, что именно его приезд был последней каплей, переполнившей чашу терпения начальника, потому что "Аутодафе" было устроено на другой день после этого.
На другом заводе, присланный на работу студент стал ловить и есть змей, он пек их на углях костра. Узнав об этом, рабочий, у которого он жил на квартире, отказался держать его у себя и никто другой не соглашался его взять. Сереже пришлось перевести его на другой завод.
Жизнь в военно-конных заводах была не похожа на жизнь в станицах: еды много, вино, водка и пиво в изобилии и дешевы и любители выпить скоро спивались.
— Знаешь, что я нашел знакомое на всех заводах? — спросил Сережа смеясь.
— Что?
— Очередная кампания правительства "украсим родной город цветами" проводилась и там. В каждом заводе в подходящих, а часто и в совсем не подходящих местах видны были сделанные недавно грядки с цветами. Но так как эта кампания уже устарела и отчета о цветах не спрашивали, то о них перестали заботиться: полоть и поливать — и цветы позасыхали.
На одном из заводов, во время выпивки у начальства, на которой был и Сережа, выпивающие услышали по радио сообщение ТАСС об аресте Тухачевского и других видных военных; гости и хозяин сразу отрезвели и уже больше в тот вечер не пили.
После этих арестов партия объявила новый лозунг, по которому ориентировать свою жизнь: "Жить стало лучше, жить стало веселее" заменили на "Усилим пролетарскую бдительность". О цветах забыли, и все цветники увяли без ухода, даже и в городах.
Свободное копирование
