Комарово - 4

ДЕВУШКА ЛЕНИН –

Как-то я присутствовал на великолепном, я бы даже сказал изящном уроке.

Мы только что приехали в Комарово (как всегда нас привез Гриша Т.), и к нам на веранду пришел с соседней дачи пятилетний малыш — живой, черноглазый, очень красивый. Он задал нам "сто тысяч почему", а потом завели свою взрослую шарманку и мы:

— Как тебя зовут, мальчик?

— Алеша Бейлин.

— А кем ты хочешь стать?

— Военным летчиком.

Вот елки! — удивился Гриша. — А зачем?

— Как зачем? Я полечу, — говорил Алеша, восторженно жестикулируя, — а навстречу враг. Я та-та-та и собью его.

— А если он тебя? — спросил Гриша.

— Как он? — растерялся Алеша.

— Ну, как-как… Собьет да и все.

— Но я его первый… У меня же пулеметы… — хорохорился Алеша.

— Отстань от ребенка! — зашумели мы, но Гриша строго нас отстранил.

— Почему же первый? — настаивал он. — У него тоже пулеметы. И он может выстрелить раньше. Разве на войне наши не погибают?

— Нет, я первый, первый! — со слезами кричал Алеша. Я зайду ему в хвост, он не достанет.

— Почему не достанет? — возразил Гриша. — Он тоже может зайти тебе в хвост.

— Я пойду домой, — сказал Алеша, — меня мама ждет.

— Конечно, иди, — сказал Гриша, и голос его даже тут не смягчился.

Алеша спустился со ступенек, но ему трудно было расстаться с хрустальной мечтой, и через минуту его мордочка появилась снова.

— А гражданским можно? — спросил он.

И Гриша великодушно разрешил:

— Гражданским валяй!

А вот история городская.

Наша соседка Маша впервые сходила в детский сад. Вечером, сидя на коленях у Лили, она вдруг заявила:

— Ленин умер, но дело его живет. Мы так и ахнули:

— Какое дело?

— Дело.

На следующий день в автобусе Маша спросила:

— Мамочка, мы едем по улице Ленина?

— Нет.

— А по какой же? По переулку Ильича? Водитель оглянулся. Пассажиры заулыбались.

— Мы едем по Московскому проспекту, — сказала Света.

— Не хочу по Московскому, — заныла Маша, — хочу улице Ленина.

— Успокойся, — нашлась Света, — мы едем по Ленинскому району.

Но этим дело не кончилось. Лениниана нарастала, как снежный ком.

Вернувшись домой, Маша опять закапризничала:

— Хочу видеть Ленина!

— Вот тебе журнал. Смотри.

— Не хочу на картинке, — захныкала Маша, — хочу так.

Доведенная Света отрезала:

— Не видела и не увидишь! На помощь пришла Лиля.

— Маша, а кто такой Ленин? — спросила она.

— Девушка Ленин, — стала объяснять Маша (уверить в том, что не девушка, а дедушка — было невозможно

— Это такая тетенька, которая рассказывает детям сказки, когда они остаются одни.

— Все ясно, — засмеялась Лиля. — Тогда я и есть твой Ленин: ведь это я придумываю тебе сказки, когда мамы нет дома.

— Да ну тебя! — замахала руками Света. — Еще посадишь.

Но и это не было завершением. Утром Маша радостно известила всю квартиру:

— А я видела во сне Ленина. Тут значок, — она показала на лоб, — тут и тут! — и ткнула пальцем в висок и в затылок.

Правда, иногда детям снятся и другие сны. Шестилетний сын сообщил папе (громко, на улице):

— А знаешь, мне сегодня приснился сон. Идем мы по Невскому, а навстречу пьяный. Гляжу: ну так и есть — Владимир Ильич Ленин.

Давайте вернемся в Комарове

Каждый день мимо нашей дачи в ближайший лесок дефилировал детский сад. Ребята шагали строем (несколько растянутым и неровным) во главе с тощей воспитательницей и пели:

"Мы шли под грохот канонады,

Мы смерти смотрели в лицо…"

Этой песни хватило на все лето. На следующий год звонкие детские голоса выводили уже другое:

"Если смерти, то мгновенной,

Если раны, небольшой…"

Когда дети шалили, воспитательница грозила:

— Сейчас же перестаньте! Не то возьметесь за руки и будете ходить парами вокруг дерева.

Я услышал это, и мне сразу пришел на ум давний рассказ Лилиного приятеля, студента хореографического училища Эгона Бишофа, который краешком детства успел зацепить гитлерюгенд.

— Если учитель в классе говорил что-нибудь смешное — вспоминал Эгон, — он командовал:

— Три раза короткий смех: ха-ха-ха!

По-моему, этот троекратный механизированный смех ничуть не лучше, чем ходить парами вокруг дерева. Это две сливы, упавшие с одной ветки.

Однажды весь детский сад повис на заборе, любуясь на наших зверей. Лиля забрала Бишку и отозвала Гека. Воспитательница — уже другая, молодая и симпатичная — воскли нула:

— Дети! Тетя один раз сказала: "Гек, пошли, маленький — и он сразу послушался. А я вас зову уже десятый раз. Что же вы, хуже Гека?

— Хуже! Хуже! — радостно завопили дети, и в чем-то они были правы. Семнадцатилетняя дочка наших друзей на воппрос, понимает ли Гек команды, возмущенно ответила:

— Гек понимает не команды, а человеческий язык.

В отличие от Гека, дошколята — Господи, даже дошколята! — пронизаны идеологическим водопадом. Первая песня, которую они слышат и заучивают:

Я маленькая девочка,

Играю и пою,

Я Ленина не видела,

Но я его люблю.

Раньше пели: "Я Сталина не видела". Потом, после двадцатого съезда, Сталина заменили Лениным. Не удивлюсь, если его, в свою очередь, заменят Брежневым. Он ведь тоже девушка.