* * *
Умер армянский художник.
Минае и другие молодые друзья покойного посчитали, что прощальное слово должен написать Сарьян.
… Мартирос Сергеевич долго внимательно рассматривал фотографию художника, словно видел его в первый раз:
– Армянин?! Конечно же – армянин… Глаза «по-армянски» грустные… Умные, красивые глаза…
Сарьян отложил фотографию и стал разбирать папку с рисунками.
– Мартирос Сергеевич! Некролог ждут в редакции, – напомнил мастеру Шаэн Хачатрян.
Сарьян снова стал рассматривать фотографию:
– Видно, добрый был человек… Глаза, глаза-то какие…
Он явно не торопился. Однако натиск молодых был неотразим. Сарьяну пришлось сдаться.
– Набросай текст, – сказал он Шаэну.
Через четверть часа некролог был готов. Сарьяну осталось подписать его. Но не тут то было. Сарьян трижды вслух перечитал текст. И опять… обнаружил в чертах покойного «армянскую грусть».
– Видно, много повидал на своем веку этот человек… Настрадался. Царство ему небесное…
Сарьян неуклюже, «по-детски» хитрил. Присутствующие делали вид, что не замечают этого.
Молчали. Ждали.
Первым заговорил Минае:
– Варпет, в редакции ждут…
Мартирос Сергеевич обреченно вздохнул и… подписал текст.
Минае и Шаэн поспешили к выходу.
Их остановил окрик Сарьяна:
– Стойте! Стойте!. . А вы уверены, что этот человек действительно скончался?. . Может, жив еще?. . А мы торопимся его отпевать…
Он вырвал из рук Минаса некролог и запер его на ключ в ящике письменного стола.
Некролог подписала «группа товарищей».
Сарьян никогда не делал того, чего не хотел.
Свободное копирование
