Самый длинный день - 5

Но вот мама арестована, мама в тюрьме. Это было непостижимо, невероятно, но это было, и было именно так.

После маминого ареста жизнь изменилась круто.

Теперь я учусь в самой обыкновенной школе и совсем не хожу в театр. И живу не в отдельной, а в коммунальной квартире, нам остав­лена одна комната, бывшая детская, в две остальные — в бывшую мамину и бывшую гостиную (она же папина) въехали сотрудники НКВД с семьями. Новые жильцы установили границы и в так называемых ме­стах общего пользования: на кухне у каждого свой столик, в коридоре вешалка, даже конфорки на газовой плите четко распределены кому какую. Коммуналка утверждала свои законы повсюду неукоснитель­но и властно.

Но, как ни странно, в моей жизни стало больше порядка. Теперь каждый день я вовремя завтракаю, обедаю и ужинаю и, хотя ем в основ­ном картошку да кашу, но досыта и вкусно. И одежда на мне выглядит аккуратнее, и все вещи в доме обрели строго определенные места и все это благодаря бабушке Анне Михайловне, которая после маминого ареста переселилась к нам и стала главой семьи, состоящей теперь из трех человек — брат Адриан поступил в техникум и переехал в общежитие. Третьей была наша бывшая воспитательница или, как она себя называла, бонна, хотя это чопорное аристократическое наименование никак не вязалось с простецкой Луизиной внешностью — нос картошкой, лицо блином. Прожив 25 лет в одной семье — Луиза воспитывала маму и ее сестру Ниночку, еще когда они были детьми, она давно стала ее полноп­равным членом. Правда, характер у нее был не из легких и это из-за нее бабушка не хотела раньше жить с нами вместе, но теперь несчастье их сблизило.         

Скудной бабушкиной пенсии, конечно, не могло нам хватить, и Луи­за решила попробовать зарабатывать на жизнь преподаванием немецко­го языка. Строго говоря, ее немецкий был далек от совершенства так же, как, впрочем, и русский, — предмет постоянных домашних шуток и анек­дотов. Особым своеобразием отличалось в обоих языках обозначение рода существительных. Но если в русском языке большинство слов жен­ского рода она лишала окончаний, а к именам мужчин добавляла мяг­кий знак, отчего Наташа становилась Наташ, а Коля Кольей, то в не­мецком вообще не затрудняла себя родовыми обозначениями, раз и на­всегда приписав все существительные к среднему роду посредством до­бавления артикля «дас». Однако, как бы то ни было, но кое-как по-не­мецки Луиза Федоровна изъясняться могла, что и вдохновило ее помес­тить объявление в газете: «Даю уроки немецкого языка», а затем и на­чать эти самые уроки «давать».

Вскоре от родителей одной из своих учениц Луиза получила предло­жение поехать к ним на дачу с правом занять в счет расплаты за уроки четырехметровый отдельный чуланчик на все лето. Вот так я и очути­лась в день своего 13-летия на станции Отдых Казанского пригородного направления.