Семья и школа - 14

Были в нашей гимназии, - не в нашем окружении и даже не в нашем классе, а в другом, нормальном отделении нашего класса или классом ниже нашего, ученики, получившие впоследствии всероссийскую известность и встретившиеся мне на жизненном пути.

Так в 7-ой класс перевелся к нам из 5-ой гимназии Ильин, Иван Александрович, - будущий философ, ставший единомышленником П. Б. Струве. Светлый блондин, почти рыжий, сухопарый и длинноногий, он отлично учился, получил при выпуске золотую медаль, но, кроме громкого голоса и широкой, непринужденной жестикуляции, он в то время как будто ничем не был замечателен. Даже товарищи его не предполагали, что его специальностью может стать - и стала - философия. Говоря о жестикуляции Ильина, получившего впоследствии известность не только философа, но и стилиста и оратора, не могу не привести отзыва о нем другого философа, стилиста и оратора - Ф. А. Степуна. На публичной лекции Ильина о Трех Петрах - Петре Великом, Петре Столыпине и Петре Врангеле: "Петр - скала, Столыпин - сверло, Врангель - вихрь", сидевший рядом со мной Степун, глядя на Ильина, обронил:

- Какое же это красноречие!.. Это оратор для глухонемых!..

Была у нас, классом ниже, и другая будущая достопримечательность - Николай Николаевич Гиммер, впоследствии Суханов, эс-эр, потом меньшевик-интернационалист, вдохновлявший политику "революционной демократии" в самые первые дни и недели февральской революции и ставший ее первым историографом. В гимназии он держался всегда в стороне, как бы стараясь быть незаметным. Невзрачный и сутулый, он обращал на себя внимание умным лицом с не сходившей с него ядовито-иронической улыбкой и такой же речью. Учился он отлично. Тоже окончил с золотой медалью. В гимназии я не сказал с ним двух слов. Мне его "показывали", так как передавали, что он родной сын описанного Львом Толстым с натуры "Живого трупа".