Всё своё детство я боялась потерять Бабу. У нее было "плохое" (как она говорила) сердце, и нередко случались сердечные приступы. Во время этих приступов я не находила себе места, мне хотелось ползать по полу и выть по-звериному. При этом я приговаривала, что "если Баба умрет, я тоже живая не буду". Маме это моё поведение очень не нравилось.
Я всегда боялась рассердить или огорчить Бабу. Сделав что-нибудь не так и увидев, что Баба уходит в сарай, я, дошкольница, представляла себе самое ужасное, например, что Баба из-за моего плохого поведения в сарае повесится (думаю, это раннее знакомство с кинематографом повлияло). И я не отходила от окна, которое было почти у самой земли, пока не выяснялось, что Баба, целая и невредимая, выходит из сарая и идет домой!
До шести лет Баба не выпускала меня за пределы нашего двора. Бывало, на улице дети всех возрастов играют в мяч, в прятки, в догонялки, а я стою у калитки, с тоской смотрю на них через штакетник. Как хочется быть с ними... Но нельзя. Когда же мне наконец разрешили выходить со двора, у меня уже была репутация "бабушкиной внучки".
Когда я уходила из дома, Баба шла со мной за ворота, смотрела мне вслед и не возвращалась, пока я не скрывалась за финским домом. Кажется, она даже крестила меня вдогонку.
Баба очень вкусно готовила и любила всех угощать. Она с радостью принимала моих подружек, встречая их у калитки и приговаривая: "Пожал-те, пожал-те!". При этом вся лучилась улыбкой. Никого не отпускала, не угостив хоть чем-нибудь. Наверное, поэтому в нашем доме часто бывали гости, и называли его хлебосольным. Когда в доме были селёдка или печёнка, Баба делала из них форшмак, умела стряпать вкусные пироги с морковкой, паслёном или с рисом и яйцами, мариновала тыкву, пекла татарские треугольные пироги с картошкой с мясом, да мало ли чего она ещё умела! Садясь за стол, она говорила: "Брак - кухарке" - и брала себе либо случайно подгоревший пирожок, либо поломанную котлетку.
Правда, с течением времени интерес к кулинарии у неё поубавился. Баба стала упрощать известные ей интересные рецепты. После того, как соус для заливки селедки (сахар горкой, масло, уксус и горчица) она стала готовить уже на самой селёдке, очищенными кусочками уложенной на длинненькую тарелочку, про нас стали говорить, что "у них едят селедку с сахаром".
Долгое время у нас на подоконнике стоял горшок с чайной розой. Как попала к нам эта дивная красавица, я не помню, скорее всего, её кто-то подарил Бабе. Она за ней и ухаживала. Роза часто и обильно цвела, аромат её лепестков был великолепен. Потом она исчезла: возник какой-то случай, и Баба её подарила.
Свободное копирование
