Анкета - 1

Часть первая. Анкета

Какими незаметными бывают мгновения в нашей жизни, когда мы бездумно, невзначай, делаем неверный шаг и ломаем себе всю жизнь. Мне и в голову не приходило в тот яркий январский день 1947 г., каким роковым он для меня окажется. (Тем более, ведь мне было неведомо, что «Аннушка уже пролила масло», что в феврале 1943 г. уже был создан научный центр во главе с И.Курчатовым по созданию атомного оружия, который в то время назывался лаборатория № 2 Академии наук СССР, и что 20 августа 1945 г. был создан специальный комитет, под началом самого Сталина, в который входили Берия Л.П., Маленков и другие «большие» люди.)

Наоборот, этот день мне казался очень удачным! Я только что сдала «мадам Герсон» очередную порцию «таузенд ворте», то есть зачет по немецкому языку. Как всегда, в этот день в нашем Институте связи г. Москвы по ул. Авиамоторной, д. 109-а в аудиториях шли занятия, хотя нам уже выдали темы дипломных проектов. Мне достался «Генератор УВЧ для медицинских целей (для диатермии)».

До окончания института было еще больше года, и мы жили обычной студенческой жизнью, не особенно задумываясь о превратностях судьбы в будущем, но каждый надеялся осуществить свою мечту. По-прежнему в нашем общежитии до поздней ночи надрывались радиолы (недаром же мы учились на факультете радио и телевидения).

С 3-го курса на наш поток вернулись отвоевавшие фронтовики и среди них такие известные коротковолновики — любители, как Слава Лаппо, Юрий Прозоровский, Дмитрий Горбань, Нахман Завельский... И жизнь наша стала намного веселей и интереснее.

Для нас были доступны любые московские театры, а по субботам и праздничным дням в фойе института или в спортзале гремели танцы. Темные уголки у окон в конце коридоров, на студенческой «фене» называемые «прижималками», всегда были заняты влюбленными. Разумеется, все радости жизни чередовались с зубрежками, со страхами перед зачетами, экзаменами или защитой курсовых проектов. Иногда приходилось просиживать за книгами всю ночь.

Я помню эти серо-дымные московские рассветы, дым московских труб, видный из окна шестого этажа общежития, звонки первых трамваев... Какое прекрасное время! А главное, жизнь в любимой Москве, где даже если просто побродишь по улице Горького, то кажешься себе значительной, как эта улица, и счастливой. И будущее тогда казалось ярким и интересным, как праздничная иллюминация на центральном телеграфе, которую мы, студенты, так любили смотреть.

Итак, в январский день 1947 года (числа не помню) нас, несколько студентов: меня, Валерия Сорокина, Нину Фирсову, Лиду Бадаеву, Аркадия Савельева и других — пригласили в отдел кадров института, где замдекана Докторович представил нас какому-то военному, который назвался «майором Киселевым». По прошествии стольких лет, сейчас, я с трудом его припоминаю (что-то стандартное: невысокий рост, серые глаза цвета осенней реки, как будто бы заполненные каким-то застывшим жиром). Строго глядя на нас этими глазами, он сказал: «Если кто из вас согласен и хочет работать в средней полосе России и при этом получать хороший оклад, заполните эти анкеты».

Если бы знать хоть капельку истины о том, что я делаю?! Представлять бы себе, что это значит, — я бы, наверное, не заполнила эту анкету. Откуда же мне было знать, что эмиссары Л. Берия и Г. Маленкова формировали первый в стране коллектив для работы на атомном производстве, а майор Киселев и был таким «эмиссаром». Но что я, истинное дитя своего времени, да еще красивая девчонка, что я знала в ту пору? Тем более, что мой отчим погиб на фронте в первые дни войны. Нас у матери было шестеро, я — старшая. Ведь для того меня и отпустили учиться в институт, чтобы я была опорой семьи. И я заполнила эту огромную строгую анкету в 3-х экземплярах, соблазненная «хорошим окладом» и средней полосой. А ведь некоторые из вызванных моих однокурсников оказались мудрее — не заполнили анкету и всю жизнь благополучно прожили в Москве. Но я очень скоро забыла и о заполненной анкете, и о майоре Киселеве. Крутились, летели роем студенческие дни.