Предисловие автора

ЗАПИСКИ ТЮРЕМНОГО СВЯЩЕННИКА

Священники и катехизаторы в местах заточения

(Предисловие автора)

Во многих тюрьмах и лагерях за последние годы появились храмы и молитвенные комнаты. Многие священники ходят к заключенным, «проповедуя Евангелие Царствия»  (Мф. 9:35), «благодати Божией»  (Деян. 20:24), крестят некрещенных, исповедуют, причащают, служат молебны и Литургии. Имеются желающие венчаться в тюрьме: муж в тюрьме, жена на воле хотят закрепить свой гражданский брак церковным. В места заключения ходят также пятидесятники, адвентисты, представители «Богородичного центра», баптисты, Армия спасения из англоязычных стран и множество других религиозных группировок и сект.

В тюрьмы зачастили и иностранные, и отечественные журналисты и кинематографисты: конкурируют, кто первый снимет и опишет какое-либо небывалое еще событие в тюрьме, кто первый покажет в кино или по телевидению приговоренного к смертной казни или саму казнь. Торопятся французские и немецкие репортеры. На мой прямой вопрос французу: «А Вы пишете и даете репортажи о казнях в других странах, например, в Америке?»  — был ответ, поразивший и возмутивший меня: «Нет, только в России». В интонации был подтекст: «Да нет, что Вы, только в России».

Этому корреспонденту французской газеты «Монд» я сказал: «Мне не нужен гонорар. Если можете, пожертвуйте на храм в тюрьме». Я получил две бумажки. Когда мы расстались, я развернул их — это были две сторублевки, то есть в сумме меньше чем полдоллара. На следующий день борец за права и свободу человека в бывшем Советском Союзе улетал в Париж, рубли ему там были не нужны. Гонорара за это интервью, как и за многие другие, я не получил ни копейки.

Наши тюрьмы (СИЗО), наши лагеря (НТК), наши заключенные всегда остаются с нами как наши кровоточащие и гноящиеся раны. И нам их лечить. А все остальное — это отвлечение времени, реклама и щекотание нервов пресыщенных и богатых иностранцев. Одному из них пришла в голову идея: купить Бутырскую тюрьму и превратить ее в дорогой валютный отель…

Ладно!.. Забудем об иностранцах. Среди них имеются (правда, единицы из единиц) искренние друзья Русской Православной Церкви и России. Им мы приносим глубокую благодарность. Вернемся к нашим повседневным и будничным делам на нашей церковной ниве.

Зачинателем духовно-церковного окормления мест заключения оказался тогдашний Митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий, который в 1990 г. посетил колонию строгого режима в Металлстрое. Вскоре он был избран Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II и продолжает поддерживать с этой колонией духовные отношения. Кажется, ни одно поздравление в связи с избранием его на трон Российского Патриарха не было ему так дорого, как письмо от заключенных Металлстроя. В 1993 г., уже будучи Святейшим Патриархом, он освящал, как и обещал, построенный заключенными на их личные средства, их личным трудом православный храм в честь священномученика Вениамина, митрополита Петроградского. К работе с арестованными Святейший Патриарх Алексий II неоднократно призывал архипастырей и пастырей[1].

Многие православные священники и иеромонахи трудятся в тюрьмах и лагерях, несут арестантам Слово Божие, крестят, исповедуют, причащают. Накоплен значительный опыт работы с заключенными. Среди направлений деятельности Отдела религиозного образования и катехизации, где я прохожу свое основное церковное послушание, записана катехизация в криминальных зонах. Подчеркиваю, что работа там идет независимо от Отделов религиозного образования или милосердия и благотворительности; идет стихийно по прямому чувству, по зову православных сердец: «в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25:36). Вероятно, настало время обменяться уже накопленным опытом и подумать об общецерковном семинаре по катехизаторской и миссионерской работе в местах заключения.

Мой опыт несравним с опытом отцов, давно подвизающихся в тюрьмах и в лагерях,[2] он отражает лишь опыт работы в одной из тюрем одного города огромной страны[3]. Но кому-то надо начинать. Поэтому я по благословению своего священноначалия взялся за перо. К сожалению, почти все попавшиеся мне заметки в светской и церковной прессе носят в основном информационный характер[4], и в них почти не ставятся вопросы методического, духовного и организационного порядка. Ясно также, что объем катехизаторской и миссионерской работы, которую ведет Русская Православная Церковь в местах лишения свободы, явно недостаточен ни по своему объему, ни, порою, по своему уровню. Многие священники (знаю по опыту общения) боятся тюрьмы, боятся смертников.