6 ноября
Прочла некоторые записи. Как это все далеко от меня. В душе у меня какая-то неопределенность, какая-то раздвоенность чувств. Это трудно объяснить. Тем более, что в данный момент я не испытываю ни того, ни другого, а только лень и апатию. Говорят, в самые трудные минуты жизни проявляется, что из себя представляет человек, обнажается его нутро. Но эти трудные минуты опасности встречаются не в жизни каждого человека, как же узнать, кто я и что я?
Сегодня у нас вечер. Собрали деньги и устроили. Пригласили Марию Георгиевну. Начало в 4 часа, а сейчас 11.
Утомленная нашим классом, обиженная Демкина вдруг отказалась от классного руководства и у нас целый год в девятом была за классную Марьюшка.
Мы немного вздохнули.
Где-то в это время наша старая дева Демкина вышла, наконец, замуж, на уроках она часто говорила нам:
- Мне теперь есть о ком заботиться, кроме вас. У меня есть близкий человек.
Как-то она болела, и мы навещали ее, в основном девочки. Близкий человек мне не глянулся, по правде сказать. Довольно затасканного вида мужичок.
Мы с Зойкой сидим теперь вместе, Мария Георгиевна нас не пересаживает, она считает нас достаточно взрослыми и не ограничивает нашей свободы.
Урок литературы. Велик "раскрывает" образ Евгения Онегина. Рассказывая о его последнем свидании с Татьяной, он вспоминает, что там было, долго смотрит в окно, потом говорит:
- И Онегин бросился к Татьяне на колени.
- Боже мой,- Марьюшка поднимает по своей привычке к потолку глаза.- Ну что вы! Это же совершенно неприлично, броситься к женщине на колени. Он же дворянин! Воспитанный человек.
И она посмотрела на класс, призывая нас в свидетели, что такое невозможно.
Но класс молчал, совершенно не потрясенный невоспитанностью Онегина, и Велик не смутясь, продолжал свой рассказ.
Звонок на урок математики, я раскрываю свою новую тетрадь, но мне не нравится ее запах. Я беру Зойкину тетрадь и начинаю ее нюхать. От моих грязных лап на чистенькой Зойкиной тетрадке остаются чернильные пятна.
Зоя сердится:
- Посмотри, что ты сделала!
- Это не я, отвечаю я, у меня руки чистые.
Я хочу взять ее тетрадь и нажать на лист пальцами, чтобы доказать, что мои пальцы не оставляют отпечатки.
Зоя мне не дает, но я ухитряюсь запачкать еще один лист, доказывая, что не могу это сделать.
Зойка хочет за это запачкать мою новенькую тетрадку, в которой я еще ничего не написала!
Наш математик давно зашел в класс, он стоит и ждет, когда мы успокоимся. Но мы в азарте, стоим и вырываем друг у друга тетради. А все наблюдают за нами.
- Вы,- Валуйский указывает на нас двумя пальцами правой руки.
- Вы обе, - и большим пальцем за дверь за своей спиной - Вон!
Обескураженные мы мгновенно замолкаем и тихо выходим за дверь.
Скучно прослоняться целый урок за дверью.
Уборщица мыла полы и спросила нас, что мы тут толчемся.
- Нас учитель выгнал из класса с урока математики.
- А который?
- Валентин Борисович, такой... в очках.
- Самого тихого учителя обидели,- говорит нам уборщица.
И нам обеим становится стыдно.
На перемене мы подходим к учителю и, опустив глаза, извиняемся.
Он молчит, еще сердится.
Потом говорит:
- Ведь невесты уже,- и уходит.
Оставшиеся уроки мы сидим смирно, подавленные мыслью, что нам, оказывается, пора замуж.
Свободное копирование
