Нашествие. 1914 год - 160

Среда, 18 ноября 1914 г.

 Получил от генерала Гиршауера, директора авиации, новые сведения о воздушной обороне Парижа, запрошенные мною у военного министра. Центральный пункт воздушной обороны в Бурже (Bourget) располагает теперь тринадцатью самолетами, вооруженными пулеметами или автоматическими ружьями, в его распоряжении двадцать пилотов и сорок солдат. На вокзалах имеются наблюдательные посты. Они связаны по телефону с управлением военного губернатора. Установлена также связь с армиями, с железнодорожными станциями, через которые снабжается город, и с фортами. Имеются только два зенитных 75-миллиметровых орудия. Через пятнадцать дней центральный пункт будет иметь двадцать пять самолетов. К несчастью, этого тоже еще очень мало. Жоффр и Гальени полагают, что немцы строят большой флот из дирижаблей; в Бельгии немцы улучшили существующие ангары и построили новые. По-видимому, главными объектами нападения для этого воздушного флота будут Париж, Лондон и английский флот. При нынешнем расположении армий неприятельские дирижабли смогут большую часть своего пути к Парижу лететь над зоной, не представляющей для них никакой опасности и даже позволяющей им совершать перелеты днем. Им придется делать лишь небольшой крюк и направляться вначале на треугольник Лаон, Лафер, Нойон. Лишь около ста километров они должны будут пролететь [350] ночью над нашими позициями. Оборона против этих дирижаблей возможна только с помощью прожекторов и орудий, так как нападения будут производиться ночью и аэропланы в их нынешнем виде не в состоянии будут оказывать городу полезную защиту. Прожекторы и орудия надо будет установить перед Парижем. Лучи прожекторов над небом Парижа представляли бы тот серьезный недостаток, что указывали бы неприятелю направление. Кроме того, пальба по дирижаблям из Парижа представляла бы опасность для самого населения. Главнокомандующий и военный губернатор Парижа считают, что необходимо приступить к производству большого количества зенитных орудий с прожекторами, причем те и другие должны быть монтированы на автомобилях. Заказы уже сделаны.

 Наши атаки в Шовонкуре и Сен-Мигиеле, по-видимому, закончились пагубно для нас. Мы не в состоянии были удержаться в захваченных нами казармах и понесли большие потери. В одном из зданий, которые мы заняли, неприятель заложил мины и адские машины: взрыв произошел в тот момент, когда мы поздравляли друг друга с нашим успехом. Много наших солдат пало жертвой этой возмутительной военной хитрости[1].

 Канцлер ордена Почетного легиона генерал Флорентен пишет мне, что совет ордена рассматривал вопрос о многочисленных нарушениях международного права, совершенных неприятельскими армиями, и о последствиях, которые эти коллективные преступления должны повлечь за собой для членов ордена немецкой национальности. "Германия, -- пишет он мне, -- примкнула к интернациональным конвенциям, устанавливающим обязанности воюющих сторон. Она нарушила свои обязанности и, таким образом, совершила преступление против чести. В этом возмутительном деле немецкая армия, немецкие писатели, артисты, все подданные Германской империи проявили солидарность. [351]

 Поэтому совет считает, что они подлежат исключению из ордена, девизом которого является само слово "честь". Канцлер ордена присовокупляет, что, разумеется, надо сделать исключение для эльзасцев и лотарингцев, ставших против воли немецкими подданными. Я ставлю совет министров в известность об этом. Он принимает решение, что исключение немецких членов ордена будет объявлено путем декрета.

 Затем правительство обсуждает английское предложение относительно политического режима Египта и ваших протекторатов в Африке. Правительство, как и я, считает, что аннексия Марокко и Туниса не принесет нам никакой выгоды. Делькассе обратится к Англии с просьбой не принимать и со своей стороны никакого решения относительно Египта, пока будут продолжаться враждебные действия. В настоящий момент Германия не преминула бы объявить, что Англия уже теперь устраивает свои дела за счет будущей победы и противопоставить одних союзников другим.