Нашествие. 1914 год - 132

Четверг, 22 октября 1914 г.

 Бриан и Сарро, которых сопровождает мой брат Люсьен, проникли на восточных окраинах до Вердена и констатировали, что на этих днях форт Дуомон был бомбардирован тяжелой артиллерией неприятеля, о чем главная квартира нас не известила.

 Большая дискуссия в совете министров. Я снова подчеркиваю те соображения, которые, на мой взгляд, делают необходимым наше скорое возвращение в Париж. Вивиани, которого я мало-помалу перетянул на мою сторону, высказывается также, как я. Оганьер энергично меня поддерживает. Рибо считает целесообразным выждать конца ноября. Несмотря на все мои доводы, мне не удалось склонить большинство в мою пользу. Тогда я заявил, что в таком случае на ближайшей неделе отправлюсь в Париж один, что, в конце концов, декреты должны подписываться там, где нахожусь [310] я, а не там, где находятся министры, и что я требую для себя права возвратиться в Елисейский дворец без соответственного постановления совета министров. Мне отвечают, что долг правительства блюсти мою безопасность, что я "царица (матка) пчел", что я "делаю" министров, что легко сменять членов кабинета, но если бы произошло несчастье с главой государства, это было бы катастрофой. Я возражаю: нет никакой вероятности, что со мной произойдет несчастье, но если бы произошло невозможное и случилось такое несчастье, то кабинет пользовался бы всей полнотой исполнительной власти, пока не был бы провозглашен мой преемник; и, наконец, что если бы действительно была налицо хотя бы тень риска, то это было бы только лишним мотивом не откладывать более нашего возвращения в Париж. В результате опять решение не из удачных. Мильеран запросит Жоффра, есть ли у него серьезные возражения против отъезда правительства из Бордо, и прибавит, что, во всяком случае, правительство намерено выехать 15 ноября. Я снова подчеркнул, что лично я не буду дожидаться этого срока для отъезда в Париж и намерен во что бы то ни было пробыть в Париже несколько дней ближайшей недели.

 После заседания я снова возвращаюсь к этому вопросу в разговоре с Вивиани и Мильераном. Они, наконец, как будто соглашаются со мной, что мы через несколько дней отправимся к бельгийской армии, а также к армиям Мод Гюи и Кастельно.

 Двоюродная сестра моей жены, мадам Ледо, вдова парижского коммунального чиновника, писала нам, что с 25 сентября не имеет известий от своего сына Макса, унтер-офицера запаса. Я навел справки в главной квартире. Сегодня вечером я получил извещение, что бедный юноша убит в конце сентября в ночном бою у фермы Года, севернее Реймса. Это был молодой архитектор, подававший надежды, бывший воспитанник Ecole des Beaux Arts. Хотя он только недавно был помолвлен, он отправился на войну в бодром, восторженном настроении. Мы его очень любили. Оплакивая его, мы думаем в этот вечер о его матери и о многих других матерях, уже носящих траур. [311]