{22} Верховное командование сваливает вину в неудачах на солдат. После поражения французской армии у Шарлеруа, которое повлекло за собой ее отступление по всему фронту до стен Парижа и далеко за Марну, настоящий виновник поражения, генерал Жоффр, писал 24 августа военному министру: "Наши армейские корпуса не показали в открытом поле наступательных качеств, которых мы могли ожидать по первоначальным частичным успехам, особенно одержанным в горных операциях". На это военный министр Мессими тотчас ответил по телеграфу: "Я получил вашу телеграмму, сигнализирующую об упадке духа. Против этого нет другого наказания, кроме предания немедленной казни: первыми должны быть наказаны виновные офицеры. Для Франции существует сейчас только один закон: победить или умереть".
Мильеран, сменивший на посту военного министра Мессими, издал 1 сентября 1914 г. циркуляр, коим предписывалось [730] военному командованию не передавать на рассмотрение правительства ходатайства о смягчении приговоров военных судов по делам "об упадке духа", а Пуанкаре отказался от принадлежащей ему по конституции прерогативы помилования в отношении осужденных на смерть солдат.
Чтобы иметь представление о том беспощадном терроре, который верховное командование с согласия правительства установило на фронте, достаточно привести всего несколько из бесчисленных дел, когда невинные солдаты, а иногда и младшие офицеры расстреливались для восстановления пошатнувшегося авторитета верховного командования и высшего офицерского корпуса. Вот типичные три дела.
Дело поручика Шапеляна. 7 октября 1914 г. во время боя 3-я рота и пулеметная команда 98-го пехотного полка занимали деревню Рой. Когда после сильной схватки немцы проникли в окопы, командир пулеметной команды поручик Шапелян отдал приказ сопротивляться до последней капли крови, 3-я рота была целиком взята в плен, капитан Риге убит, а поручик Шапелян и оставшиеся несколько человек в живых окружены немцами. Им всем удалось поодиночке бежать. Поручик Шапелян, тяжело раненый, не дойдя до своих, упал, истекая кровью. Его нашли на второй день совершенно обессилевшим и принесли в полк. Командир полка полковник Дидиер предал его полевому суду, который 10 октября приговорил его к расстрелу, а 11-го утром приговор был приведен в исполнение. Шапелян был поставлен к столбу привязанный к носилкам, так как не мог стоять на ногах.
Полковник Дидиер, приказавший расстрелять невинного поручика, обратился с лицемерной просьбой к высшему начальству об отсрочке казни до выздоровления приговоренного. Начальник корпуса генерал Деманж отказал в "просьбе" и ответил ему следующим письмом:
"Мой дорогой Дидиер!
Я понимаю и разделяю ваши угрызения совести. Но закон повелевает нами обоими. Вы найдете завтра при помощи вашего медика средство поставить этого несчастного на ноги перед тем, как его расстрелять". [731]
Дело у деревни Венгре. 27 ноября 1914 г. Во время боев на реке Эн одному посту 298-го пехотного полка было поручено под командованием капрала Вогюэ наблюдать у деревни Венгре за неприятелем. Влево от поста находились 5-е и 6-е звенья под командованием капралов Флоша и Вена. Немцы незаметно подобрались, сняли пост Вогюэ и внезапно проникли в траншеи. Во время возникшей паники солдаты 5-го и 6-го звеньев отступили по ходам сообщения к убежищу, где находился поручик Поло, который приказал им отступить к оборонительному окопу. Ротный же командир приказал немедленно взять обратно потерянную позицию, что и было выполнено солдатами и офицерами. Все считали инцидент исчерпанным.
Между тем командир полка сообщил о снятии поста Вогюэ в штаб дивизии. Было открыто следствие. Начальник дивизии генерал Жульен и командир корпуса генерал Виларе решили расстрелять всех 24 отступивших солдат. Командир полка полковник Пинот предупредил полкового аббата о предстоящей казни еще до суда. Младшие офицеры возмутились и просили начальство отменить решение. В результате двухдневной дискуссии удалось сократить число жертв до шести человек. 3 декабря 1914 г. полевой суд под председательством командира полка полковника Пиното приговорил к расстрелу наугад капрала Флоша и солдат Гая, Петеле, Квино, Бланшара и Дюранде, оправдав всех остальных. Свидетелем выступал подпоручик, приказавший солдатам отступать в оборонительное убежище. Утром 4 декабря в 400 метрах от вражеских окопов было выстроено каре и произведена публичная казнь шести невинных солдат.
Дело четырех капралов. 336-й пехотный полк в феврале 1915 г. принимал участие в страшных боях у Перт. В марте он опять находился на передовых линиях у мельницы Суэн. 7 марта был отдан приказ 24-й роте пойти в атаку. Она была отброшена с большими потерями. Через два часа был отдан такой же приказ 21-й роте. Результат тот же. Ночью был отдан приказ повторить атаку 19-й роте Безуспешно был 9 марта отдан приказ 21-й роте атаковать неприятеля. Солдаты [732] видели, что предприятие безнадежное. Между их и немецкими окопами лежали неубранные трупы товарищей, павших в предыдущие дни и оставшихся еще с ноябрьских боев.
Командир роты повторил приказ, но за ним последовали только аспирант Жермен и несколько унтер-офицеров, которые были вынуждены под огнем неприятеля вернуться обратно. Узнав о событиях на передовых линиях, командир 60-й дивизии отдал приказ обстрелять артиллерийским огнем собственные окопы. Полковник Берюбе отказался выполнить незаконный приказ. 21-й роте тем не менее было приказано повторить атаку. После этого были назначены по четыре человека с отделения, которым поручили среди белого дня пробраться к неприятельским окопам и перерезать проволочные заграждения. Избранные жертвы пошли выполнять приказ. Немецкий огонь не дал им пройти 150-метрового расстояния к проволочным заграждениям. Они были вынуждены скрыться в вырытых снарядами ямах. Под прикрытием ночи люди вернулись обратно, не выполнив приказа. На второй день 21-ю роту отвели в деревню Сюип и предали военному суду капралов Копа, Жирара, Лефуле, Леша и тридцать с лишним солдат "за отказ выполнить приказ на виду у врага".
Многие офицеры отправились на заседание суда добровольно свидетелями и доказывали, что выполнить приказ было невозможно. Командир батальона вступился за своих людей. Военный суд, состоявший из четырех тыловых кадровых офицеров под председательством полковника-фронтовика, присудил всех четырех капралов к расстрелу. Приговор суда был приведен в исполнение через 24 часа.
Вот что об этой комедии суда писал офицер того же полка:
"Эти люди, взятые почти наугад, были без всякой вины преданы военному суду. Тридцать два человека были оправданы после заявления подпрапорщика, что он не думает, что они слышали его приказ "вперед!", а четыре были осуждены на смерть (капралы). Начальник дивизии после этого невзлюбил подпрапорщика и формально запретил [733] делать представление о производстве его в подпоручики. Взяли свидетелей из тех командиров, которые провели три дня в убежищах. Из предосторожности не позвали четырех офицеров, к которым принадлежал и я, которые провели четыре дня с людьми и которые одни могли сказать правду. Все дело от начала до конца было надувательством... Над четырьмя капралами совершено убийство".
Другой офицер-очевидец писал, как командир другого батальона, Экилбен, люди которого не принимали участия в атаке, докладывал суду о том, что атака была плохо подготовлена, что ее выполнение было невозможно. "Я заметил, что председатель военного суда его прерывал на каждом слове и что ему было очень трудно давать показания. Он не хотел больше оставаться в зале, где свидетелям чинят столько препятствий во время их показаний, и вышел.
Полковник Берюбе, тот самый, который отказался стрелять по французским окопам, возмущенный преступной комедией суда, воскликнул: "Настоящие виновные не здесь, их надо искать наверху!" Начальнику дивизии генералу Ревеляк он прямо заявил: "Это убийство".
Четыре капрала были расстреляны на виду у всего полка, окруженного драгунами из боязни бунта.
Свободное копирование
