Нашествие. 1914 год - 21

Глава вторая

Прощание графа Сегени. -- Германское предложение Бельгии. -- Потеря Мюльгаузена. -- Состояние войны с Австрией. -- "Гебен" и "Бреслау" в Мраморном море. -- Немцы в департаменте Мерты и Мозеля. -- Немецкая пропаганда в нейтральных государствах. -- Жюль Гэд в Елисейском дворце. -- Наступление 1-й и 2-й армий. -- Визит фельдмаршала сэра Джона Френча.

Понедельник, 10 августа 1914 г.

 Дюмен телеграфирует клером краткий ответ графа Берхтольда на повторный вопрос Думерга: "Мы не посылаем войск на французскую границу". Однако сведения, одинаково поступающие в военное министерство и министерство иностранных дел, по-прежнему делают чрезвычайно подозрительными эти официальные отрицания. Наш посол в Берне, префект в Ду (Doubs), наши агентуры тайной полиции то и дело [51] повторяют нам, что инсбрукский и аграмский корпуса двинуты по направлению к Франции и что австрийские войска находятся на небольшом расстоянии от Базеля и Шафгаузена. Поэтому Думерг отвечает Дюмену: "Если австрийские войска не переброшены на самую французскую границу, они все же находятся по соседству, и мы должны считать, что они являются здесь подкреплением для действующих против нас немецких войск. Обратите на это внимание графа Берхтольда и просите его дать нам заверение, что никакие австрийские войска не были переброшены на запад за пределы Австрии". На это Дюмен немедленно отвечает: "Граф Берхтольд формальным образом заявляет, что никакие австрийские войска не были переброшены на запад за пределы Австрии". Где же истина? И как нам найти ее между неоднократными утверждениями наших агентов и упорными опровержениями со стороны Балльплаца? Как бы то ни было, Австрия находится в войне с народом, являющимся союзником Франции; австрийский флот крейсирует в Адриатическом море, он блокирует берега Черногории[1], и Россия начинает находить двусмысленной нашу позицию по отношению к ее врагам. Сазонов настойчиво домогается у Палеолога ответа, останется ли наш флот в Средиземном море неопределенное время бездеятельным по отношению к австрийской эскадре[2].

 Морис Бомпар тоже торопит нас выйти из нашей выжидательной позиции[3]. Если "Гебен" и "Бреслау" войдут в Мраморное море и если даже Турция прибегнет к уловке и разоружит их теперь, они, тем не менее, останутся для нее потенциальной морской силой, так как нет ничего легче, чем снова вооружить их в случае надобности. Поэтому, доказывает Бомпар, в высшей степени важно, чтобы соединенные эскадры Франции и Англии без промедления свели на нет силу австро-германского флота в Средиземном море.

 Военный министр Мессими и морской министр Оганьер тоже находят опасным всякое промедление. Думерг пригласил [52] к себе графа Сегени. Он очень сдержанно говорил ему, что нам весьма трудно успокоиться заверениями графа Берхтольда, в то время как нам самым определенным образом сигнализируют о движении австрийских войск в непосредственном соседстве наших границ, и что во всяком случае Австрия помогает операциям Германии против наших союзников и, таким образом, позволяет ей посылать против нас более значительные силы. "Французское общественное мнение, -- прибавляет Думерг, -- начинает волноваться, и если все останется в таком же положении, я не знаю, как я смогу гарантировать впредь безопасность Вашего Высокопревосходительства". Граф Сегени не возражает Думергу. Он ничего не оспоривает, он ничего не признает, он ограничивается смущенным вопросом: "Как же мне поступить?" -- "Не мне давать вам советы, дорогой посол, -- отвечает Думерг, -- но при сложившихся таким образом обстоятельствах я буду вынужден отозвать Дюмена". -- "В таком случае благоволите распорядиться приготовить для меня мои паспорта". Министр иностранных дел любезно обещает принять все необходимые меры, чтобы обеспечить проезд графа Сегени в самых лучших условиях, посол сдерживает свое волнение, благодарит и прощается. Оба передают в Вену по телеграфу без шифра краткое содержание этого разговора, который все время велся обеими сторонами в самом учтивом тоне.

 В момент отъезда австрийского посла я не могу не отдать ему справедливости в той же мере, что и барону фон Шену. На протяжении 1912 г. я почти ежедневно принимал того и другого на набережной Д'Орсе, вел с ними переговоры в интересах всеобщего мира и всегда мог только радоваться нашим отношениям, официальным и личным. Это было недавно, а между тем каким далеким от нас кажется это время теперь! И как бы я удивился, если бы в то время взаимного доверия мне сказали, что в будущем мне придется обращаться, как с врагами, с людьми, с которыми я поддерживал столь корректные и даже столь приятные отношения!