Нашествие. 1914 год - 12

Пятница, 7 августа 1914 г.

 Клемансо снова посетил меня. Улыбающийся, уже не натянутый, как прежде, он снова гость в Елисейском дворце. [31] Сколько раз он упрекал меня в том, что я являюсь временным жильцом в этом доме! Он привел с собой графа Сабини, итальянского торгового атташе. Клемансо говорит, что Сабини сообщил ему конфиденциально несколько интересных мыслей, которые повторит также мне. Функции, исполняемые этим любезным и предупредительным человеком при своем посольстве, оставляют ему свободу высказываться официозно, никого не обязывая. Сабини говорит мне, что вопреки надеждам, питаемым многими французами, Италия в настоящий момент не может выйти из своего нейтралитета. "Теперь еще слишком рано, -- говорит он мне без обиняков, -- воевать с нашими вчерашними союзниками. Быть может, это время еще придет. Но в настоящий момент необходимо закрепить самый нейтралитет. Для этого, естественно, необходимо обещать Италии определенные выгоды". И он перечисляет мне целый ряд малоконкретных требований: экономические соглашения, сотрудничество с Малой Азией, кондоминиум (совместное владение) на Средиземном море. К моему великому удивлению. Клемансо, не поднимается на дыбы, он продолжает терпеливо слушать, слушать чуть ли не с симпатией. Однако, когда я заметил, что Италия формально объявила себя нейтральной и не имеет права на какую-либо компенсацию за сохранение этого нейтралитета, что к тому же она подписала вместе с нами соглашения 1902 г. [1] и не могла бы, не отрекаясь от них, выступить на стороне наших врагов, Клемансо меня поддержал. Но Сабини воскликнул: "Ах, соглашения 1902 г.! Они не имеют силы договора подобно договору Тройственного союза!" И довольный тем, что бросил семена, которые, по его мнению, должны рано или поздно прорасти, торговый атташе наговорил мне на прощание тысячу любезностей и ушел в обществе своего знаменитого спутника.

 Я сообщаю об этом разговоре Думергу. Он уведомляет о нем Баррера. Но он согласен со мной, что невозможно что-либо обещать Италии, если она не предложит нам конкретную помощь. Впрочем, Англия только что дала свое согласие на русское предложение о том, чтобы оставить за Италией [32] Трентино и Баллону, если Италия выйдет из своего нейтралитета и присоединится к нам[2]. Признаюсь, этот дележ добычи перед битвой представляется мне довольно иллюзорным и даже в некоторой степени смешным. Пока что нам приходится защищаться, защищать Бельгию и себя.

 Король Альберт подает пример своему народу. Узнав, что генерал Жоффр решил предоставить в его распоряжение, даже еще до окончания концентрации французских войск, несколько пехотных и кавалерийских частей, он послал мне следующую телеграмму: "Брюссель, 6 августа. Выражаю Вашему Высокопревосходительству от своего имени и от имени моего народа свою глубочайшую благодарность за ту готовность, с которой Франция, гарантировавшая нашу независимость и наш нейтралитет, ответила на наш зов и пришла помочь к нам прогнать армии, которые в нарушение договоров вторглись на территорию Бельгии". Я отвечаю ему: "Париж, 7 августа. Благодарю Ваше Величество за вашу телеграмму. Недавно я имел случай принести Вашему Величеству уверения в истинных чувствах, питаемых Францией к Бельгии. Дружба моей страны с бельгийским народом закаляется теперь на полях сражения. Французские войска гордятся тем, что содействуют доблестной бельгийской армии в защите подвергшейся вражескому нашествию территории и в героической борьбе за независимость".