Мой первый опыт - жизнь и работа в цирке Вяльшина - был хорошим предупреждением ожидающих меня трудностей. Я был в какой-то степени подготовлен к невеселому и мрачному быту этого веселого и жизнерадостного искусства. К этому быту надо было не то что привыкнуть, но и приспособиться, чтобы преодолевать его менее болезненно и получать радость от профессии, лучше которой, мне казалось, нет ничего на свете.
И еще одну важную вещь понял я, глядя на Дурова,- надо стать настоящим мастером, и тогда у тебя будет в цирке особое положение, хозяева будут с тобой считаться.
Итак, уехал Лазаренко, а в скором времени - и Дуров. Он направился в Керчь. Мне так хотелось попросить его взять меня с собой, но я этого не сделал: удержался, потому что твердо решил вернуться в свой родной город артистом с именем.
Исчезнув из дома, я не подавал о себе вестей. Но однажды в цирке появилась моя мать. Оказывается, один из перекупщиков рыбы сказал ей, что видел в Феодосии ее сына: выступает в цирке и, видимо, не сладко ему, потому что ходит весь в лохмотьях.
Мать, конечно, тут же примчалась в Феодосию с твердым намерением вернуть меня домой. Но я даже слышать об этом не хотел. И она смирилась.
Дуров и Лазаренко уехали, но не бросили меня на произвол судьбы, а договорились с Вялыпиным, что он будет выпускать меня на манеж с моими номерами и будет платить мне жалованье. Вялынин согласился, но от ухода за собачками и лошадьми не освободил.
Свободное копирование
