Записки атамана Денисова - 19

Денисову понравилась Варшава, он часто бывал в ней, жил по неделям, и начал, как сам выражается, "учиться щеголять, сделал некоторое знакомство, но, должен сознаться, все делал без уменья и без выбору, и как сказал в начале моей истории, что я небогатого отца сын, увидел скоро, что щегольство мне не пристало, но вместо того, чтоб хозяйством и бережливостью исправиться, вздумал умножить мои доходы карточного игрою, или, прямее сказать, знакомство с таковыми завлекло в оную игру, отчего и более себя расстроил, даже до того, что хороших продал лошадей, дабы иметь чем себя содержать. Но за всем тем, я себя нигде не замарал; всегда, когда только был здоров, являлся к моим начальникам, к разводам, у графов Зубовых, у которых всегда россияне и даже польские иногда господа бывали в театре, в больших вечерних собраниях у главнокомандующего и у вельмож польских. Многие знатные госпожи меня знали, а у некоторых из сего же класса я бывал с визитными почтениями".

"Между тем, граф (?) Каховской заменен бароном Игельштромом. Полк мой получил приказание расположиться на квартирах в земле добржанской и пользоваться провиантом и фуражом от жителей. Игельштром почтил меня доверенностью и дал секретное повеление о наблюдении за жителями. В течение нескольких месяцев стоянки (я) успел приобрести почтение и уважение местных дворян, делившихся на две партии и одна другую ненавидевших".

"Я нашел в обеих партиях таких особ, которые охотно рассказывали мне свои действия, но вообще оные были пустые, доказывавшие их горделивое свойство и местничество, почему и оставлял их в покое". Дворяне были очень довольны постояльцами; секретно от Денисова послали они к Игельштрому депутатов из лучших особ, благодарить его за спокойных квартирантов и уверяли его, что казаки обходятся с жителями, как с друзьями; "за что главнокомандующий в самых лестных выражениях, при большом собрании, благодарил меня лично. А после он же представил меня к награждению чином; почему, как я партикулярно дознал, и был я произведен в подполковники"[1].

"В 1793 г. полк мой переведен из квартир близ Варшавы в лагерь. И здесь я приобрел расположение соседей: они приглашали меня на обеды и вечеринки". Раз несколько дам, без кавалеров, уговорились и посетили казака; он угощал их кофеем, уговорил остаться на казацкий ужин, послал в Варшаву за припасами, обратился к содействию местной помещицы Дочуминской, - "и на ужин было желе и пирожное". Гостьи были веселы, шутили с казаками и жаловались, что в военное время они очень их боятся.

Тем не менее, в исходе 1793 и в начале 1794 года все предвещало войну. "Я получил секретное наставление, что делать, если нечаянно вспыхнет революция. Вскоре, в проезд мой в карете по Варшаве, слышу, что какой-то фрачник, стоя на улице, громко ругает меня, и убежал в один дом, хозяин коего с клятвою уверял, что такого человека в доме нет. В другое время в мою карету кидали с бранью каменья и кричали, что "Денисова надо убить!". О таком настроении жителей я донес корпусному начальнику, генерал-поручику Степану Степановичу Апраксину, который повез меня к Игельштрому. Тогда барон Игельштром, расспрося обо всем, сказал, что такие случаи надо пренебрегать; а я отвечал, что готов сие исполнить и сам так мыслил, но не ручаюсь, чтоб всегда наблюл такое умное равнодушие, и тут же доложил, что секретное его повеление о случае нападения на нас, я с полком не буду иметь возможности выполнить и все пункты занять, и даже осмелился сказать, что все наши войска сильно претерпят и не исполнят предписанного. Тогда спросил он меня, что же я лучшим нахожу? На что я отвечал, найти его высокопревосходительству выгодную квартиру на краю города и все войско поставить к самому краю, вокруг оной - пусть же нас достанут. На что он сказал, что он это бы сделал, ежели бы он был только военный генерал, но он и министр".