Записки атамана Денисова - 10

"Скоро после сего узнал я от родителей моих, что в казачьем городке Дубовке, при Волге реке стоящем, есть хорошая у одного войскового казачьего чиновника Персидского, довольно богатого, дочь; что она единственная его наследница. И как с большою похвалою мои родители об ней относились, но лично ее не знали, а только по слуху, так разумели и советовали мне ехать и свататься. Таких резонов довольно для того было, чтоб я решился. Согласясь на сие, они отправили меня к одному родственнику, прося его письмом, чтоб он поехал со мною и был бы моим путеводителем. На что он охотно и согласился".

"Приехали в сказанный городок, где жил небогатый другой близкий нам родственник, у которого мы и остановились. А когда открыли ему свое намерение, то он с женою своею наговорили кучу отличий о сей девице, а богатство увеличили вдесятеро, чем более меня, не видящего ее, ускорили свататься".

"На другой и третий день я был с почтением у тамошних господ, которые почти все одной фамилии - Персидсковы и ближние родственники. Также был и в доме моего предмета. Я видел и девицу с подругою и близкою родственницею, которая была мила и ловка, но не богата. Предмет же мой совсем противных показался мне свойств, но богатство кружило мою голову!".

"Я ее еще видел и не больше прежнего влюбился. Зачали мы с моим ментором советоваться. Он сказал, что с человеком вечно жить, а не с богатством; но я, как уже сказал выше, хотел богатства, решился свататься, а потому покорнейше просил моего дядюшку идти и сватать".

"Он уважил мое настояние и исполнил. А по возвращении сказал, что был очень ласково принят и что просил отец невесты дня на два или на три отсрочки. Дело кончено, и я сделался совершенным женихом. Нас обручили в присутствии священника, который и благословил при свидетелях - многих ее родственниках. Совершение свадьбы отложили на несколько недель".

"Погостя у милой моей немного, поехал с донесением к моим родителям. Они очень были обрадованы, а я стал что-то задумываться; иногда приходило в мысль, что я моею будущею женою не буду счастлив. И как невеста моя не далее ста пятидесяти верст от моего дома находилась, то я, взяв от родителей позволение, ездил к ней и возвратился с тем же унынием. И верно по молодости и не знаючи супружеских удовольствий и несчастий, молчал".

"Срок окончанию дела приближался. Родители мои собирались сколько могли лучше, что меня несколько утешило, и мы с ближайшими родственниками отправились".

"Такое собрание и как делалось все сие для меня, к тому же родители мои наставляли часто меня будущей жизни, а молодые шутками совершенно удалили меня от задумчивости. По приезде в Дубовку городок, сперва визиты нас занимали, а после обеды, и с тем настал день совершения свадьбы. Невеста моя не сделалась розою в моих глазах, да что-то показывалась не с лучшею веселостью. В назначенный день к церкви Божией и по окончании венчания, мы ехали, для тамошнего края, великолепно: экипажей шесть или восемь составляли наш поезд. В тот же день был у родителей моих большой обед. Пирования продолжались дней шесть сряду. Мы пробыли дней десять или двенадцать и затем поехали с моею супругою к себе, распростясь с новыми родственниками дружелюбно. Я с женою получили от ее отца умиленное благословение, но ничего того, чего я желал, как только уверение, что все его имение достанется нам. Признаюсь, что это меня ни огорчило, ни опечалило.

"Мы благополучно до дома доехали, кроме малого происшествия, которое показало мне, неопытному, великую догадливость казаков. Замужняя сестра моя была с двумя дочерьми с нами и имела прекрасную четвероместную карету, под которой, среди обширной степе, вдребезги изломалось заднее колесо. В столь пустых местах все судили оставить карету и как-нибудь разместиться. Отец мой поехал, по повелению войскового атамана, в другие станицы, совсем в противную сторону; два казака, бывшие с нами прежде, за несколько часов испросясь, поехали на один в стороне находящийся, хутор повидаться с родственниками. Мы должны были их дождаться, дабы одного с нашими людьми при карете оставить. По возвращении казаков один из них тотчас вспомнил, что на этой степи часто бывает стадо овец нашего одного родственника и при них татарская, с большими колесами, арба или телега. Тогда я просил их ехать, найти и, конечно, доставить оную к нам. Они пустились в разные стороны и колеса прежде ночи были у нас. Надо было переменить оба задние колеса, потому что доставленные гораздо были выше; но все это не остановило казаков: во всех местах дали им крепость, вместо железа, веревками, так что верст семьдесят без нужды проехали".

"Когда мы прибыли в дом, посетили нас родственники и несколько дней мы попировали с ними. После стали думать жить по-прежнему. Бывшие с нами родственники поехали по домам, а я с моею молодою супругою остался при почтеннейшей, любезнейшей и благоразумной матери и с двенадцатилетней сестрою".

"Я увидел, хотя не все, но что я несчастлив. Жена моя сделалась угрюма и невесела, редко оставляла постель и всегда жаловалась на озноб, как бы признаки лихорадки. Она открылась, что несколько годов страдает одним женщинам свойственною болезнью, которую и теперь она чувствует. Докторов у нас нет, и мне осталось горевать; тем более что она так была упряма, что едва что-либо можно из положения ее переменить. Она не переменилась к лучшему и, по рождению дочери, продолжала быть упрямою, ничем не занималась, кроме дитяти, и то не по-людски; кое-как одевалась, но более лежала и ела, и даже сделалась неупросимою ехать к близко живущему лекарю. Тогда вспоминал я часто, как надо бы было быть осмотрительно в выборе невесты, но поздно".

"Я решился редко бывать в ее горницах, что она скоро заметила и мне напоминала о том. Я не скрыл, что ее жизнь меня огорчает, и ежели не переменится, то и совсем будет забыта. Она часто плакала, но оставалась при своем, да и я сделался, кажется, поневоле тверд. Неудовольствия делались весьма часты, и только имел я надежду, что скоро буду командирован на службу, что и последовало".