Записки атамана Денисова - 7

"По приезде в Москву, я нашел одного, довольно богатого и очень хорошо живущего господина, к которому имел письмо, почему и явился к нему с оным. Я весьма ласково был принят и, сколь помню, на другой день прошен на обед, что я и выполнил. Тут был я рекомендован г-же дома и трем их дочерям, которые все меня довольно обласкали, а девицы хотя со всею вежливостию, говоря по-французски, довольно надо мной подшучивали: верно не знали, что я могу их разуметь. Ободрясь сим и как вторая дочь весьма мне полюбилась, то и осмелился ее сватать через письмо, но не знаю точно резона, только отказа недолго дожидался. Тогда я, соображая и состояние, и место моего жилища, рассудил, что так и в Москве свататься не есть мудрое дело, возвратился и поехал в Рязань, где должно было мне найти прежде отцом моим купленных крестьян и отправить на Дон".

"В Москве я был два или три раза в театре, где (были) знатные господа, как я заключаю по высоким орденам, которые на них видны были. Узнав, что я Денисов, весьма меня обласкали, а некоторые просили, чтоб я был у них - и даже на обедах".

"Был я у графа Петра Ивановича Панина с почтением, которому прежде я был отцом моим отрекомендован лично. Сей великий муж также обласкал меня и дал наставленье искать счастия в военном ремесле по примеру моих предков".

"Приехав в Рязань, я остановился на несколько дней, и в один, ходя вечером по городу, увидел в низком деревянном, довольно изрядном доме, много лиц, смотрящих в окна; спросил - чей дом этот, на что отвечали, что это трактир, в который вошел и нашел в одной просторной горнице играющих на бильярде. И как я сию игру мало видел и совершенно не знал играть на оном, крайне удивился ловкости играющих, особо одного высокого роста, прекрасной талии и хорошего лицом, почему смотрел на них с большим любопытством. Сыгравши партию, тот, который казался мне отличным, подошел ко мне и довольно учтиво спросил: "не Донских ли я казаков?" и как я ему отвечал, что он не обманулся, он начал себя рекомендовать, и что он удовольствием поставит, буде найдет моей дружбы, называя себя князем, не помню чьей фамилии. Тут же рекомендовал мне родного своего брата, который походил на него видом, но казался гораздо скромней. Я, по молодости и неопытности, отвечал со всею учтивостию, что с большим удовольствием буду стараться заслужить их расположенность. Он предложил тут же сыграть с ним партию, но я просто и прямо отвечал, что не умею. Но как сильно был упрашиваем на первый случай, хотя мазом сделать ему удовольствие на небольшой партии, то я и решился. Он начал швырять во все стороны шары, а меня хотя многие учили, но совсем тем я едва двигать мог шары, но выиграл партию и дюжину бутылок аглицкого пива, которое трактирщик со многими поклонами тотчас и представил ко мне. Видя сие, я начал понимать, что надо тут быть поосторожнее, и как совершенно не пил крепких напитков, то и просил все именитое собрание выпить за здоровье его сиятельства, который так скоро выучил меня играть на бильярде. Просьбу мою с удовольствием приняли, и очень скоро бутылки остались порожними. На другую партию я с твердостью отказался. Тогда мой знакомый князь просил меня на чай в особую горницу и как я не переставал искать его дружбы, то и согласился; но вместо чая меня начали потчевать грентвейном, уверяя, что в оном нет крепких напитков. Отведавши, нашел оный очень приятным, и, помнится, два стакана выпил, и, не разумея причины, сделался нечувствительно веселый. Мне пришло в голову, что должно взаимно его и брата, который с нами тут же был, да еще один из друзей, потчевать, почему и при сих, однако ж только трех, я предварил, чтоб он более друзей своих не приглашал, ставя в резон, что у меня квартира в одной и очень малой горнице. Они охотно согласились, а я приказал трактирщику бутылки две или три прислать шампанского. Пошли. Нам скоро казак приготовил чай. Они назвались на пунш, что также было сделано. По рекомендации и просьбе гостей выпил и я одну чашу, которую услужливые гости сами составляли. Гостей начало умножаться под именем друзей и родственников князей; дошла очередь и до шампанского. Надо было требовать сикурсу, и я сделался так пьян, что лишился памяти. Дорогой мой князь просит в эту минуту у меня денег тысячу или две рублей взаймы, на несколько часов, которые я ему и обещал; но ключ от сундука, по счастью, был у храброго моего путеводителя, который, видя меня в таком положении, начал прятаться. И как не нашли его скоро, то я, потеряв память и силы, упал на мою кровать и уснул. Казак, притаившись, неотлучно был в боковой горнице, за стеной, а когда услышал стук, то вошел в горницу мою и видит, что стараются у сундука сломать замок и что я сплю. Он показал себя, что хозяин и герой неустрашимый, стал грозить, что он сделает тревогу, и тем разогнал досужих моих гостей. Проснувшись на другой день и узнав более от моего наставника обо всем, весьма был опечален и с истинным раскаянием просил у него извинения. Тогда он представил мне всю опасность, ежели бы я дал взаймы чужие деньги, ибо у меня было пять или шесть тысяч рублей, данных из вотчин графа Денисова для доставления к нему".

Дело это тем еще не кончилось: вскоре прибыли к Денисову полицейские офицеры с приказанием - немедленно явиться в полицию. Оказалось, что ночью, по выходе от Денисова, князья и прочие гости возвратились к трактиру и требовали впустить их; но когда трактирщик не исполнил их требования, то они именем Денисова перебили все окна. Молодой человек рассказал всю историю прошедшей ночи, уверяя, что не выходил из квартиры, и просил защиты. Опасаясь, чтобы дело не дошло до наместника, Михаила Федотовича Каменского, у которого, по приезде в Рязань, Денисов был "с почтением, обласкан им и приглашен к обеду", он немедленно нанял ямщика и ускакал в Аренбург (Раненбург, уездный город), где принял несколько крестьянских семейств, купленных его отцом.

"Из шести или семи семей, следуемых отцу моему, рассказывает Денисов: "следуемых по законной купчей, получил я две и то очень старых: мужика с сыном, другого - с женою и дочерью, третьего - малоумного, у которого жена с двумя взрослыми дочерьми, а другие (семьи) будто бежали неизвестно куда. Я хотел их отыскивать, но один из тамошних дворян открыл мне, что издержки и труды мои будут напрасны; что наши люди тут же, но скрыты родственниками продавщицы и что "вам, как постороннему человеку, никто о том не скажет".