Запоздалое счастье - 1

Запоздалое счастье - глава-7

Прошло несколько лет. Семнадцатого марта 2000 года Надежда Васильевна Зарецкая стояла у зеркала в номере Марфинского военного клинического санатория МО РФ и придирчиво себя рассматривала.

 Из зеркала на нее смотрит дама бальзаковского возраста — и никак не старше. Прическа, фигура, неброский макияж, выразительные серые глаза, сдержанно-роскошное платье, туфельки в тон...

 Как будто тяготы, которые довелось испытать, совсем не затронули ее. «Очень даже ничего», — отметила она про себя. Стоя перед зеркалом, Надежда думала о том, что наконец-то закончилось хождение по мукам, и в ее жизни наступил период спокойного, тихого равновесия.

 При этом, она особенно ярко ощутила, что наконец свободна — от всего: и плохого, и хорошего, что было в жизни. Дети — смысл всех предыдущих лет — выросли, нашли свое место в жизни, подарили ей шестерых внуков. Практически все, чего хотелось в жизни, получилось. Как будто тяжкие мельничные жернова, которые всю жизнь висели на ней днем и ночью, наконец, исчезли.

 Она чувствовала себя счастливой.

Взглянув на часы, Надежда решила, что пора идти — ее ждал вечер, музыка, танцы. Теперь она могла пожить для себя. Накануне она видела сон: ей подарили огромную корзину любимых гербер: оранжевых, белых, желтых, красных, фиолетовых, синих и еще множества оттенков, которых никогда не видел глаз человеческий. Цветы освещали комнату волшебным сиянием, а она сидела рядом и думала: «От кого бы это?» Сейчас, вспоминая этот сон, Надя прислушивалась к своему сердцу. Оно то - учащенно билось, то замирало в каком-то сладком томлении. Что-то должно было произойти, причем непременно хорошее, светлое, радостное.

Когда Надежда спустилась вниз, вечер был в полном разгаре — музыка, танцующие пары, свет. Ее окликнула застольница:

— Надюша, а мы тебя потеряли…

— Ничего, — улыбнулась Надя. — Еще не все потеряно.

Заиграл вальс, и его звуки словно заколдовали Надежду, она вдруг утратила ощущение привычной реальности, как будто недавний сон внезапно вторгся сюда и подчинил все окружающее своим законам…

 А в следующий момент к ней подошел человек и произнес:

— Мадам, разрешите пригласить Вас?

Она подняла глаза и обмерла. Перед ней стоял Владимир. Лицо его было таким же, как тогда, когда они расстались в Тюмени. У нее кружилась голова. Зал каруселью ходил вокруг нее — подруги, смеющиеся лица, лампы; все призрачное, нереальное; только лицо Владимира было настоящим. И тут она вспомнила свое необычное ощущение в номере, когда она стояла перед зеркалом. Ей показалось, что из-за спины кто-то тоже смотрит в это зеркало, словно ловя ее взгляд. Конечно, сказала она себе тогда, в номере никого не может быть, это исключено…

 В следующее мгновение вальс уже подхватил и понес их.

— Боже мой, Володя, — наконец обретя дар речи, произнесла Надя. — Ты меня прости, но я не верю, что это происходит на самом деле.

— Надя, я тоже не верю, тем не менее, это так, придется покориться, улыбнулся Владимир.

 — Ты давно в санатории?

— Второй день, — ответила Надежда.

Они кружились легко, казалось, времени нет, и не было. Они все так же молоды, красивы, жизнелюбивы и сильны, как тогда, на целине. По окончании танца они вышли прогуляться.

Шли по длинным холлам и коридорам, по красным ковровым дорожкам. Вот и его крыло...

— Зайдем на минутку ко мне в номер?

— Я не думаю, — голос Надежды дрогнул, — что это прилично...

— Ну что ж, поговорим здесь. Знаешь, Надюша, я ведь так же, наверное, как и ты, до сих пор не могу в себя прийти, просто не верится! Неужели такое бывает? Пятнадцать лет назад мы случайно встретились в Тюмени, и ты мне подарила праздник, который я так и не смог позабыть. А теперь — и вовсе чудо: встреча в Москве, да еще в военном санатории. Давай все же зайдем, выпьем по чашечке кофе?

— Хорошо... — улыбнулась Надежда. — Только ненадолго.

Уютный, с евроремонтом, одноместный номер. Две чашки, кофе, сахар.

 –– Поухаживать за тобой?

 ––– Я сама, Володя, спасибо!

— Ну, уж нет! — с негромким смехом налил ей в чашку кипятка.

— Да, не стесняйся же, еще даже нет десяти, по распорядку дня имею право принимать гостей!

Негромкий мерный стук — ложечкой о край чашки. Синхронно со стуком сердца.

— Володя, я что-то не поняла, почему, как только я зашла в фойе, ты тут же ко мне подошел?

— Я тебя увидел, когда ты спускалась по лестнице. Сначала не поверил своим глазам, думал, что вижу призрак, тем более со мной уже бывало так, мне несколько раз, в разных местах, казалось, что я вижу тебя, я даже подходил к человеку, заглядывал в лицо. Но это была далеко не ты. Здесь — совсем другое дело, когда я понял, что это ты, Надя-Колокольчик, из плоти и крови, меня словно обожгло всего. Вот, думаю себе, если уж во второй раз такое случается, то это точно неспроста.

— Да, — произнесла Надя. — Я, признаться, ожидала чего угодно, но не этой встречи. Тогда, в Тюмени, я была уверена, что это в последний раз, что мы больше не увидимся вовек, потому что мне казалось, такое бывает только раз в жизни.

Володя засмеялся.

— Вот видишь, оказывается, не раз, а два. Пути Господни неисповедимы, что бы там ни говорили. Но третьего раза, я уверен, точно не будет.

Надежда опустила глаза. Она не знала, что сказать.

— Я, — произнес Владимир, — сейчас живу в Москве. У меня есть к тебе предложение: как ты смотришь на то, если в субботу, после всех процедур, я тебя украду до понедельника?

Надежда растерялась. Предложение Владимира стало неожиданным.

 — Мне надо подумать, — произнесла она. — Позвони в субботу.

— Давай обменяемся номерами мобильных телефонов.

Они зашли в зал, когда начинался последний танец. И снова это был вальс, и они закружились, позабыв себя и все вокруг — а может быть, это кружились их головы, опьяненные ослепительной удачей, небывалым подарком судьбы.