С работой решилось быстро: Надежду Васильевну приняли заместителем главного бухгалтера «Обьнефтегазстроя», ее мужа — машинистом трубоукладчика в УМС-11 этого же треста. С жильем оказалось сложнее: знакомые до боли вагончики были переполнены, в одну из «половинок», предназначенных для двоих, Олега и Надежду временно приютили пятым и шестым жильцами. На одной койке спали хозяева, на другой их знакомые, Зарецкие устроились на полу между ними.
Тусклая электрическая лампочка, теснота, по ночам — таинственные песни северных ветров… Дыхание спящих людей… Движение сновидений… Космический холод бескрайнего Севера. В этом вагончике Надежду не раз охватывал мистический страх, и ей хотелось бросить все и убежать.
— Эх, а на Вуктыле-то у нас трехкомнатная квартира... — как-то с грустью сказал Олег.
— Сам же знаешь: нужно поднимать детей. Вернулись бы, да не можем себе этого позволить.
Привычно, как будто и не переезжала — стройка, она же везде стройка! — Надежда Васильевна принялась за работу. Не только в бухгалтерии, но и в профсоюзе: почти сразу стала заместителем председателя объединенного построечного комитета.
— Мы председателя-то и не видим, вы все делаете, — смеялись в тресте. Действительно, председатель ОПК — часто болел, да и вообще не слишком разбирался в профсоюзной работе...
— А сами догадайтесь почему! — когда шутливо, а когда и досадливо отвечала Надежда. Собеседник тут же умолкал: все знали, что председателем может быть только член КПСС. А Зарецкая, хотя и была общественницей, в партии не состояла...
Работы профкому было невпроворот: как и на других таких стройках, в Ноябрьском одновременно с трубопроводом и жилыми зданиями строилось все, что нужно для города. Столовые, клубы, дома отдыха; работая по 12-17 часов в сутки, в чудовищных условиях, среди тайги и болот, люди строили не только для страны, но и для себя. И не только трудились, но и отдыхали — со вкусом и энергией. Одним из первых на ноябрьской земле вырос дом отдыха — он же и дом культуры, построенный своими руками, в основном в свободное от работы время. Туда сходились отмечать дни рожденья, свадьбы, все праздники, там быстро появились музыкальные инструменты и — вслед за ними — эстрадные и духовые оркестры...
— Какие-люди-то у нас! Лучшие в Союзе! — говорили, расходясь из ДК вечерами. Праздничные концерты устраивали сами — впрочем, иногда приезжали и артисты с «Большой земли». Надежда Зарецкая была основным организатором почти всех мероприятий, в том числе и праздничных демонстраций.
— Отдохните! — советовала Эльвира Семеновна Панова, председатель культмассового отдела, постоянный помощник Надежды Васильевны в этом деле.
— Так я же не устаю от этого, наоборот, я довольна! — улыбалась Зарецкая.
А между праздниками — отчеты, отчеты, отчеты. Почти по всем новым строительным управлениям — штат треста еще не был укомплектован. Огромная стройка, миллионные сметы, колоссальные ценности...
— Надежда Васильевна, что это у вас? — главный бухгалтер случайно заглянул через плечо и увидел у Зарецкой в ящике стола красное удостоверение с надписью «Прокуратура». Осталось с Вуктыла — от Бориса Карловича — удостоверение внештатного следователя. Достала, протянула начальнику — под этой «корочкой» оказалась еще одно удостоверение: народного контролера за работой торговли.
— Какая вы у нас общественница, оказывается! Прекрасно, прекрасно! — пробормотал и отошел, задумчивый. Через три дня предложил выбрать любое из управлений и перейти туда: «Вы опытный и волевой работник, заместитель — это не ваш уровень!» Надежда поняла без пояснений: огромная стройка — это огромные возможности для списания ценностей. Инициативные, да еще и с удостоверением прокуратуры главному бухгалтеру были совершенно не нужны. Да и само по себе предложение Зарецкую вполне устраивало.
Свободное копирование
