23-24.5

Второе обстоятельство гораздо важнее: господствующие против Философии предубеждения. Они двоякого рода:

1-е. Философия порождает неверие и вольнодумство. Достаточно было бы для опровержения сего сказать, что Сократ и Платон, Цицерон и Сенека[1] в древности и все славнейшие Философы новых времен были искренние почитатели Божества, примерные граждане. Некоторые заплатили жизнию за свои правила. Да и что может быть противного в Нравственной Философии, о коей здесь говорится? Християнин видит в ней новую причину благоговеть ко Творцу, обещающему нам вечное блаженство за исполнение обязанностей, коих соблюдение счастливит нас в сей временной жизни. Неверующий убеждается рассудком, что цель его существования есть усовершать свое нравственное чувство и во всех случаях жизни следовать путем, какой оно предписывает. Не Философия сделала его неверующим, напротив, Нравственность без религии есть здание, сооруженное на песке, которое пошатнется при первом дуновении ветра. Правда, что многие люди с дарованиями, желая блеснуть остроумием или заблуждаясь, созидали ложные, пагубные системы и увлекали за собою немало последователей. Но нет в мире вещи, из которой не делали злоупотребления. Что может быть святее Християнского закона? И не видим ли в Истории множества гонений, убийств, совершаемых именем Христа, Который основал свое Божественное учение на любви? Неужели винить в том религию, или по сему лишать людей благодетельного ее влияния? Но в Философии говорится о начале обществ, о правах и о многих предметах противно мнениям господствующей церкви или местным отношениям. Говорить об них должно, но дело в том, как говорить. Вредных истин нет, в противном случае они не суть истины. Если у того или другого Писателя находятся о многих предметах положения несправедливые, которые могут породить пагубные последствия, то у других сии самые предметы объяснены весьма удовлетворительно. Отвергнем дурное и примем хорошее. Вообще таковые злоупотребления легко могут быть отклонены у нас при бдительном надзоре Правительства за народным воспитанием.

2-е. Каждый человек смотрит на вещи сообразно со своими склонностями, характером, обстоятельствами. От этого и между Философами, достойными всякого уважения, должны были родиться различные системы. Одни полагают основным побуждением к исполнению нравственных обязанностей просвещенную любовь к самому себе, другие обязанность быть полезным ближнему, иные желание угодить Богу и т. д. Все сии системы имеют, как творение человеческое, свои слабые стороны, и все равно хороши, ибо цель каждой нравственное усовершение человека: они взаимно подкрепляют одна другую, как разные потоки, сливающиеся в одну реку. Но последователи сих разных систем, по излишней привязанности к принятому ими учению, превозносят каждый свое, порицая другие, а сии разногласия поселяют предубеждения против самой науки в людях, которые поверхностно смотрят на вещь. Что в таком случае предписывает благоразумие? Опять то же. Не стесняя умственной свободы, избирать хорошее и удалять дурное; не разделять, что должно быть вместе; не спорить о словах, а прилепляться к делу. Пускай наши Учители, приняв за основание которую-нибудь из одобренных систем, изложат по ней всю связь нравственных обязанностей, не вдаваясь в отвлеченности; пусть вместе с тем представят и прочие нравственные теории, беспристрастно объясняя их хорошие стороны и недостатки; и, наконец, пусть более всего стараются внушать воспитанникам, что главное состоит не в том, дабы гоняться за умствованиями того или другого Философа, а избрать постоянным руководителем в жизни предписываемые ими правила, которые в существе одинаковы во всех системах; и тогда учение Философии принесет, без сомнения, благотворные плоды.

Ваше Высокопревосходительство! Я старался сколько возможно сократить сии замечания, дабы не отвлекать долго Вашего внимания и исключил многое, что могло бы сказать в пользу предложенного. Впрочем, думаю, сам предмет говорит за себя. Назначение каждого из нас способствовать по силам благу ближнего: если сие справедливо, то не должно отвергать учения Философии, ибо она вместе с религиею будут самым действительным средством для водворения мира и согласия между людьми. Находясь в том возрасте и положении, когда поневоле много размышляешь, пережевывая, так сказать, что когда-либо видел, читал, слышал, я уверился и по собственному опыту, и по многим наблюдениям, что главною причиною наших заблуждений есть отсутствие твердых правил нравственности. Полагаю, систематическое преподавание оных в наших средних учебных заведениях в том возрасте, когда мы так доступны к добродетели, отвратит сей недостаток, ибо одни сии правила в совокупности дадут последующим поступкам воспитанников надлежащее направление и поставят их в независимость от могущих встретиться в жизни обстоятельств.

С чувствами глубочайшего почтения и совершенной преданности честь имею пребыть

"  " Февраля. 1831.

Вашего Высокопревосходительства

Всепокорнейшим слугою.

Александр Корнилович.

*-- Примечание. Недуги душевные, как и телесные, располагают человека к раздражительности, и для успешного их лечения необходимы большая осторожность и некоторая снисходительность. Мы же поступали с Поляками совсем напротив и будто кичились своим превосходством, забывая, что и между ними есть люди весьма почтенные. Вот известный случай в одной Польской Губернии. В Губернский город приехала труппа Варшавских актеров. В день представления театр был полон. Губернатор объявил, что не будет, и пьеса началась без него. Потом раздумал, приезжает в половине второго акта и, остановив игру актеров, велит возобновить спектакль. Явно, что это была прихоть Губернатора, но составлявшие Публику Поляки видели в этом обдуманное намерение <Правительства> их унизить; и мудрено ли, что несколько таковых примеров, один за другим повторенных, распространяли неудовольствие?

Покорнейше прошу извинения, что помещаю не на своем месте этот анекдот, который вспал мне на ум уже при перечитывании этого письма, но я почел его довольно важным, дабы не пропустить здесь. Впрочем таких случаев бывало множество. Я не знаю, известны ли теперь даже Правительству злоупотребления при следствии о Виленских происшествиях: оскорбления, ругательства, удары, которым подвергались люди, оказавшиеся потом невинными, взятки, вследствие коих более виновные были оправданы, и т. п. Я это слышал за 1500 верст от Вильны и, основываясь на неложных фактах, верю; упомянул же здесь, чтоб показать как должно быть осторожным при выборе людей, которым поручают таковые дела. --*