1905 год - 60

11 декабря вся жизнь в городе замерла. С утра вновь загрохотали орудийные выстрелы, главным образом по баррикадам, с целью их разрушить; трещали ружейные залпы и одиночные выстрелы. Драгуны и казаки, без отдыха находясь в седле, на морозе, конечно, были озлоблены. То и дело раздавалась стрельба по толпе, где бы она ни собиралась, при малейшем подозрении, что среди нее находятся дружинники. Последние же совершали партизанские нападения, выскакивали из-за угла и, постреляв, рассеивались и разбегались, желая этими вылазками утомить войска. Революционеры распускали слухи, что это все только начало, что генеральный бой будет тогда, когда из Орехово-Зуева прибудет 30 тысяч вооруженных рабочих, а от латышей прибудет артиллерия; они рассчитывали и что войска Московского гарнизона в решительную минуту перейдут на сторону мятежников, но войска, несмотря на свою малочисленность (половина была на Дальнем Востоке), остались верны правительству, перенося тяжелые условия с редким самоотвержением.

В этот день произошло большое столкновение в Каретном ряду. Жандармы дивизиона, помещавшегося в казармах по Петровке, были посланы разобрать баррикады у театра "Эрмитаж", но их там окружили дружинники, потребовавшие, чтобы они им сдались. Жандармы ответили револьверными выстрелами. Произошло целое сражение, жандармы одержали верх, открыв сильный огонь, жертв было много.

Одновременно в разных местах города войска обстреливали ряд домов, из окон которых стреляли по войскам: дом Обидиной на Петровке, меблированные комнаты "Централь" на Дмитровке, трактир "Волна" в Каретном ряду, дом Шугаева, из которого полурота Киевского полка была буквально засыпана пулями, дом Базыкина, откуда революционеры стреляли из английского пулемета. Форменное сражение было вновь у Николаевского вокзала, где упорство революционеров было особенно сильно, но все их усилия были опять разбиты.

К вечеру после колоссальных усилий войскам удалось освободить баррикады на Садовой и Неглинной, но уже ночью новые баррикады выросли на их месте. Случаи убийств революционерами одиночных [чинов] войск и полиции участились, городовым приказано было снять форму, а в некоторых местах городовые стояли под охраной часовых. По всем улицам ходили патрули, на перекрестках, где стояли пропускные посты и прохожие подвергались обыску, горели костры.

В 11 часов вечера по приказанию генерал-губернатора были выключены все телефоны, за исключением телефонов должностных лиц, согласно списку, утвержденному генерал-адъютантом Дубасовым. К 12-ти ночи стрельба стала утихать, с Сухаревой башни город стал освещаться огромным прожектором. Ночью были нападения на участки Бутырский, второй Рогожский и Хамовнический.

По городу было расклеено следующее объявление московского генерал-губернатора от 11 декабря:

"Упорство, с которым все еще поддерживается мятежническое движение, и тяжесть утомительной службы полиции и войск, непрерывно занятых подавлением этого движения, вынуждают меня принять на время следующие новые охранительные меры:

1. 1. После шести часов вечера все находящиеся на улицах лица будут подвергаемы обыску, и в случае, если у них окажется оружие, при отсутствии установленного разрешения на ношение такового, такие лица будут задерживаемы и подвергаемы аресту или штрафам в порядке, установленном ранее объявленными постановлениями.

2. Так как не только собирающиеся на улицах толпы, но и незначительные кучки всегда являются прикрытием для мятежников, стреляющих в полицию и войска, то обыватели предупреждаются, что против всяческой образовавшейся на улице кучки более трех человек полиции и войскам предписано употреблять оружие.

3. Мятежники, между прочим, сформировали отряды для медицинской помощи своим раненым, именующие себя отрядами Красного Креста и присвоившие принадлежащие этому учреждению внешние отличия. Объявляется обывателям, что мятежникам, раненным в вооруженном столкновении с войсками, медицинская помощь будет оказываема наравне со всеми лицами, нуждающимися в этой помощи, учреждениями, находящимися в ведении законных властей; медицинские же отряды, действующие в соучастии с мятежом, будут везде задерживаемы и подвергаемы законному преследованию, а в случаях, когда они сами действуют оружием (такие случаи уже установлены) или смешиваются с мятежническою толпой, против которой вызваны полиция или войска, они будут обстреливаемы этими войсками.

4. Напоминается обывателям, что за повреждение телеграфа и телеграфных столбов закон карает: лишением всех особенных прав и заключением в арестантские отделения или лишением всех прав состояния и ссылкой в каторжные работы; в некоторых же важнейших случаях даже и смертною казнью. Поэтому лица, захваченные при указанных повредительствах на месте преступления, будут предаваемы суду; но при затруднительности, а часто и невозможности задержания таких преступников полиции и войскам приказано прекращать всякие покушения на телеграф выстрелами.

II. В дополнение уже опубликованных в столице обязательных постановлений объявляю, что ввиду все продолжающихся случаев стрельбы по чинам полиции и войскам из засад, а также под прикрытием темноты мною впредь до отмены постановлено:

1) В местах, где прекращено освещение, с наступлением темноты воспрещается открывать форточки или окна, обращенные на улицы; а стекла таких окон должны быть завешены.

2) Воспрещается всем, кроме лиц должностных, исполняющих свои служебные обязанности, выходить на улицу от 9 часов вечера до 7 часов утра.

Настоящие обязательные постановления издаются на основании Правил о положении чрезвычайной охраны, распространяются на г. Москву, вступают в силу сего числа, а виновные в их нарушении подвергаются в административном порядке заключению в тюрьме или крепости на 3 месяца или аресту на тот же срок, или денежному штрафу до 3.000 руб.".