Весной Корецкий уехал с семьей на месяц за границу. Вернувшись оттуда, щедрый издатель пригласил меня в кабинет и торжественно вручил мне подарок, — купленный в Берлине портсигар нового золота, стоивший там не дороже полтинника. Такие же щедрые подарки были вручены работавшими за гроши более двенадцати часов в сутки экспедитору и Прудовскому.
Печатанье адресов почти прекратилось, и Лидия Георгиевна деликатно намекнула мне, что мои услуги в настоящий момент не являются необходимыми. Я понял намек и ушел из редакции "самого красивого журнала в России", как его называл сам издатель.
В следующем подписном году у Корецкого в качестве корректора адресов и секретаря начал работать Андрусон, но проработал не более двух недель. Первые три дня он являлся на службу аккуратно, высиживал до обеда, за обедом пил умеренно и сидел вечером часов до семи. Потом стал являться прямо к обеду, напивался, выпрашивал у Лидии Георгиевны несколько рублей и отправлялся в кабак. Ему лень было писать авторам длинные ответы, и он отвечал необычайно лаконически.
Как-то Корецкий, редко заглядывавший в контору, зашел туда и поинтересовался лежавшей перед Андрусоном на столе грудой исписанных открыток. Прочитав ответы, издатель пришел в ужас, схватился за голову и трагическим тоном вскричал:
— Леонид Иванович, что вы со мной делаете! Вы меня режете!
— Что вы, Николай Владимирович, — хладнокровно отозвался Андрусон, — и ножа у меня нет, и вообще, мне нет никакого смысла вас резать. Кто же мне тогда будет давать авансы?
— Нельзя так отвечать подписчикам. Что это значит — "Вы получите"? Или: "Журнал разослан"?
— Ясно, как день, Николай Владимирович! Спрашивает — почему не получен номер журнала. Я ему отвечаю, — вы получите. Другой спрашивает, вышел ли журнал. Я отвечаю, — журнал разослан. Чего же еще размазывать?
Корецкий безнадежно махнул рукой и убежал наверх, в свою квартиру.
А на другой день Лидия Георгиевна смущенно заявила Андрусону, что в его услугах больше не нуждаются. Чтобы позолотить пилюлю, она сообщила ему, что Корецкий, несмотря на забранное секретарем авансом жалованье, распорядился выдать ему еще двадцать пять рублей. Андрусон взял деньги, пошел к Корецкому прощаться и попросил еще двадцать пять рублей.
— Разве Лида не дала вам денег? — удивился тот.
— Лидия Георгиевна дала мне денег как секретарю редакции, а вы дайте как сотруднику! — спокойно отозвался Андрусон.
Корецкий дал ему денег и пригласил обедать. За обедом они оба основательно подвыпили, и Андрусон заявил издателю:
— Хороший ты человек, Коля, но дурак восьмигранный. Я бы на твоем месте давно выгнал такого секретаря и денег больше пятерки не дал!
Свободное копирование
