Атланты

 37. Атланты

Первое занятие у двух огромных огнедышащих котлов с трюмной группой ведет бригадир кочегаров Муха, высокий жилистый парень с казацкими усами.

- На нашем пароходе установлены два самовара, огнетрубные, оборотные. Понятно говорю, до всех доходит?

- Доходит!

- Открываем этот вентиль, - в паутине труб он находит и начинает крутить какое-то колесо, - и заливаем котел пресной водой. Почему пресной, всем ясно?

- Ясно! Между прочим, мы не из детского сада.

- А это мы еще посмотрим! Уровень воды все время проверяем по той стеклянной трубке, называется она водомерной. Сюда забрасываем уголек, сгорая, он дает пар, который через манометр идет в машину, давит на поршни и крутит вал с винтом, а он толкает пароход. Поехали! Все понятно?

- Понятно!

- Значит, ни хрена вам, дурням, не понятно. Чего сразу все орете? Думать тоже надо. Манометр сделан для проверки давления, а не подачи пара. Учили вас этому?

- Учили!

- А вот этому вас не учили, - Муха оттягивает тяжелую дверцу топки. Жаркое пламя высвечивает любопытные физиономии стоящих полукругом практикантов. Кругом чернота, толстый слой сажи и угольной пыли. - Берем эту лопатку, она коротко именуется совком, и зачерпываем уголька, да побольше! Ясли с горбом, то будет ровно пуд. Р-раз-ворачиваемся и кидаем его в топку. Принцип простой: бери больше, кидай дальше. Отдыхай, пока летит. Все уловили?

- Уловили!

- Гляньте в топку повнимательнее, хорошо горит?

- Хорошо!

В общем одобрительном хоре робко прозвучало чье-то сомнение:

- Только местами хреново.

- Кто сказал хреново? Ты? Ты? Чего молчите? Значит, никто не говорил? Ну, ладно, хоть ты и трус, но подметил точно. Спекся уголек, видите - корка сверху? Что мы теперь должны сделать? Под-ломать!

Откуда-то из-под котла бригадир достает огромный, метра в три, железный прут с круглой ручкой, проворно вонзает его в горящий пласт и наваливается всем телом на ручку. Подломанная снизу корка высвобождает огненного джина, который мгновенно выскакивает из топки, заполняя все пространство кочегарки, ослепляя и обжигая любопытных наблдателей, проворно отскакивающих от котла. Оставшись наедине с огромным пылающим монстром, Муха сбрасывает робу и вдруг обращается в легендарного Прометея - на жилистом, могучем торсе рельефно высвечивается каждая мышца, он играючи управляется с многопудовым кочегарским инструментарием. На замену лому приходит таких же габаритов и тоже неподъемный скребок.

- Про-толк-ну-ли!... А теперь все сначала!

Муха жадно пьет из подвешенного между котлами огромного железного чайника.

- Кто сегодня на вахте? С первой сменой буду заниматься сам. Для начала - пара дружеских пожеланий: не сачковать и не дрейфить! Это значит, что давление пара не должно падать ниже марки - видите красную черточку на манометре? - так стрелка должна быть на пару делений выше. И второе: если море забалует и волна поднимется за 5 баллов, всем свободным от вахт немедленно в котельную. Я уже вам говорил, что самовары старенькие, крепления под ними уже проржавели и при большом крене они могут сдвинуться. А что тогда будет, представляете? Все трубопроводы порвутся, как нитки, и бабахнет так, что будет слышно не только в Одессе, но и в Стамбуле. Так вам надо, чтобы ваши девочки потом по вам тосковали? Я лично этого еще не хочу!

Не захотели этого и все остальные. Наблюдение за морем стало постоянным и немного тревожным. Через пару дней вахтенный с беспокойством сообщил, что задул резкий, холодный норд-ост, на волнах множество белых барашков. Все это предвещало близкий шторм. И уже под утро он же обежал каюты подменной команды с авральным сообщением: на море шторм, надо немедленно спускаться в кочегарку и поддерживать котлы!

Четверка Атлантов подставила могучие плечи под оба огненных гиганта и надежно удерживала их от перемещения всю свою смену - четыре часа кряду. Это было титаническое противоборство с бушующей стихией. Победили стойкие, самоотверженные ребята! В 8 утра Муха объявил отбой.

Когда измученная четверка ввалилась в столовую, ее встретили бурными аплодисментами и долгим дружным хохотом. Смеялись до слез. Бригадир торжественно объявил, что нынешние практиканты установили новый рекорд по длительности балдения - ровно четыре часа. Прошлые практиканты подпирали котлы вдвое меньше.

Об удачном розыгрыше быстро узнала вся команда.

Старший механик Игнатий Савельевич, или просто Савелыч, а еще короче - Дед, провел занятие. Толковым инженерным языком рассказал о главной силовой установке, вспомогательных механизмах и множестве других интересных устройств, обеспечивающих жизнь на пароходе.

Как старший начальник над всей машинной командой, он принес извинения за розыгрыш, одновременно предупредив, что на корабле следует не только выполнять указания, но и пытаться понять их суть. А если допущен какой-то промах, не беда, что над ним посмеялись, зато уже никто и никогда его не повторит. А это тоже наука.

Дед пояснил, что если бы хоть один из практикантов усомнился в разумности вручную поддерживать стотонную махину котла, то розыгрыш был бы немедленно отменен. Таковы правила этой игры.

После этого все распоряжения стали активно подвергаться критическому осмыслению. Подловить практикантов фактически на пустой крючок стало труднее. Но судовая команда противопоставила курсантской бдительности более высокий уровень изобретательности и актерского мастерства, которого, как оказалось, ей было не занимать.

На исходе второй, завершающей недели изнурительных работ у .прожорливых огнедышащих великанов в котельную спустился разгневанный бригадир и набросился на судового кочегара Кривогуза:

- Почему на втором котле неполное сгорание? Дед матерится, говорит, что половина угля в шлак уходит. Когда последняя проба была?

- На ночной вахте, замечаний, вроде, не было. С чего бы это Деда заколотило? Пацаны-практиканты работают исправно, я все время с ними.

Зазвучал зуммер, Муха подбежал к переговорной трубе.

- Да, Савёлыч, проверил, Савёлыч. Будет сделано. С какого? Второго? С первого не надо? Сейчас сделаем. Да, сам проверю. Отошел, почесывая затылок.

- Значит, так. Ты, Кривогуз, лично отнесешь пробу стармеху, он ждет. Возьмешь только со второго котла. Достукались, мать вашу!

- Как это лично? Бросить котельную на пацанов? Ты что, сдурел? Сейчас как раз пересменка, ты знаешь, что они тут натворят? Так что хватай бадейку и вира помалу прямо к Деду, да штаны загодя расстегни, чтобы времени даром не терять.

- Вы тут шкодите, а мне за вас задницу драть будут? Ну, уж нет! Кто из практикантов на втором котле стоит? Ты? - Муха подозвал невеликого ростом, хиленького с виду курсанта, отошедшего от греха подальше в темный угол котельной.

- Как зовут?

- Ким Ройбург.

- Так это ты, Ким, здесь наковырял? Лопату держать не умеешь? Мало каши ешь? Бери бадью и накидай в нее шлаку, только..., Муха перешел на доверительный шепот, - выбери куски, которые получше прогорели, понял? И мотай прямо к Деду.

Порожняя бадья - металлический бочонок, предназначенный для удаления шлака из кочегарки - очень тяжела, а наполненная шлаком вовсе неподъемна.

Ким волоком подтащил ее к крутому корабельному трапу и, напрягая все силы, поднял на одну ступеньку, немного отдохнул, поднял на следующую, и так до самого верха. Отдышавшись на палубе, поволок ее дальше. Благо, каюта Савёлыча, служившая одновременно и его рабочим кабинетом, была лишь на один этаж - одну палубу - выше.

Остановившись у каюты, Ким постучал.

- Входите!

Открыв дверь, Савёлыч с любопытством наблюдал за поединком слабенького курсанта с огромной бадьей.

- Нет, нет! В каюту не вносите. Мне вполне достаточно двух-трех небольших кусочков. Кто, говорите, Вас послал? Кривогуз? Лично Муха? Вы не ошиблись? Уверены? Так вот, - как Вас, товарищ Робург? - слушайте меня внимательно, очень-очень внимательно: с этим сосудом, - Вы уж извините, помочь Вам никак не позволяет время, - спуститесь на две палубы ниже и отыщите вторую каюту по правому борту - на ней висит бирочка "Бригадир". Занесите это добро в каюту, аккуратно - подчеркиваю, аккуратно - снимите с кровати одеяло, простыни и подушку и высыпьте содержимое на матрас. Разровняйте и вновь аккуратно заправьте постель. И чтобы ни кусочка на пол! Вопросы есть?

- ?? Как это?

- Вы что, не поняли, или боитесь? Всю ответственность, разумеется, беру на себя. Главное, чтобы ни одна душа Вас там не заметила. Теперь всё ясно? Да, шлак-то холодный? Без огонька? А то, знаете ли, будет не до смеха.

В котельной Кима нетерпеливо дожидалась вся смена, подошли свободные от вахт кочегары и мотористы. Встретили его дружными аплодисментами и громким смехом.

- Что сказал Дед? Здорово смеялся?

- Нет, а чего смеяться? Взял пару кусочков, и всё.

- А остальное?

- Велел выбросить.

Насмеявшись, в разговор включился Муха.

- Чего же попер бадью по трапу? Ты же видел, что ее поднимают механически, на талях. А наверху есть специальная тележка с опрокидывателем - ее вам тоже показывали. Ну ладно, для остальных тоже наука будет.

- Это уж точно, будет, - согласился Ким.

День прошел спокойно. Бригадир обнаружил подвох лишь поздно вечером, укладываясь спать.

- Да я его, гада, сейчас задушу! - с диким ревом он бросился на поиски Кима. Не обнаружив его в каюте, ворвался в красный уголок, плотно забитый командой и практикантами. Между ними шел принципиальный спор за первенство по уникальному виду спорта - флотскому козлу. За одним столом, но по разную сторону баррикад сражались Ким и Савёлыч с партнерами.

- Не спится, Муха, отчего бы? - полюбопытствовал Савёлыч. Взрыв хохота докатился до Одессы. А, может, и до Стамбула. Последним улыбнулся Муха. За спиной у Деда такие номера не проходят, подумалось ему.

В то время, когда одна половина практикантов осваивала механику судна, другая овладевала палубными профессиями. Специальности матроса, такелажника, а тем более - рулевого не так просты, как кажутся. Чтобы судно и рулевой начали понимать друг друга, чтобы железная коробка стала послушна воле штурвального, нужны долгие часы терпеливого взаимодействия, выдержка и даже ласка. Толковый рулевой вызревает не столько в открытом море, сколько на маневрах в порту, на проходе в узкостях и особенно - на швартовых операциях. Поэтому каждый день палубной практики был сродни новой интересной странице в неисчерпаемой книге моряцких премудростей.

У "Сусанина" в портах забот было немного, разве что пополнить запасы угля, воды и провизии. Побродив месяц вокруг Крыма, он неожиданно направился к месту своей недавней приписки - в порт Херсон.

Ранним промозглым утром на пустынном пирсе Херсонского порта маячила лишь одна маленькая, закоченевшая на ветру фигурка. Она одиноко приветствовала приближающийся корабль. Это была Бэлка. С борта ее одаривал широкой улыбкой Робик Процентов. За время плавания он отрастил красивую шотландскую бородку и стал совершенно неотразим.