История моей жизни - 443

Апрель месяц был занят скучными поисками другой квартиры. Срок контракта на нашу квартиру наступал 1 июля, и управляющий домом заявил мне, что цена ее с этого срока повышается на 480 рублей в год, и дрова впредь будут отпускаться не в мере надобности, а только по 35 саженей в год; новый контракт он предполагал заключить на три года. Предложенные изменения в контракте я считал для себя тяжелыми, кроме того, было желательно иметь большее число комнат, хотя бы и меньшего размера, дабы мы могли помещать у себя приезжих, и жена имела бы свою мастерскую; будуар бывал холоден в большие морозы. Все это побудило к решению искать другую квартиру, но поиски были напрасны: все квартиры, которые мы видели, были настолько хуже нашей, что мы решили остаться на ней, и я лишь выговорил себе, что количество дров было увеличено до 40 саженей в год, а срок нового контракта определен в пять лет, до 1 июля 1918 года.

Здоровье жены требовало новой поездки в Франценсбад; таким образом, и в этом году почти не приходилось пользоваться дачей в Царском, а между тем, ее содержание обходилось более 2000 рублей в год. Такой расход при пользовании дачей в течение нескольких недель представлялся чрезмерным, и я был не прочь сдать ее внаймы, но только в хорошие руки и на долгий срок, а не на одно лето. Хотя я и не объявлял о сдаче дома внаймы, но меня уже несколько раз запрашивали об этом, однако никто не давал той цены (6000 рублей в год), которую я назначил.

В марте я получил требование об уплате за предыдущий год квартирного налога за дачу в размере 225 рублей. Этот новый расход по даче заставил меня окончательно решиться на сдачу ее внаймы, и когда меня вскоре попросили сдать ее на лето, я согласился, плата в 2000 даже не покрывала ежегодных расходов по даче. Это решение мне было тяжело, так как я любил дачу, особенно насаженный мною сад, но благоразумие требовало использования пустовавшего имущества. Со сдачей дачи внаймы она уже теряла для меня свою привлекательность; я готов был ее продать и на вопрос об этом нанимателя назначил цену весьма умеренную (70 000 рублей) лишь бы с нею покончить, но он на эту цену не согласился ввиду того, что земля под дачей была не моя.

Для сдачи дачи внаймы приходилось ее убрать и мы для этого переехали туда в апреле на одну неделю; лучшие вещи были взяты в город, другие были спрятаны в чуланы и на чердак. Это было последнее наше житье на своей даче.

Отъезд наш за границу задерживался поздним окончанием сессии Государственного Совета[1]. Чтобы уехать до ее закрытия, нужно было испрашивать отпуск, а между тем, председатель Совета Акимов, к которому я обратился за этим, просил меня обождать, так как не был уверен в том, что в Совете до конца сессии, когда придется обсуждать бюджет, сохранится нужный кворум (64 члена). Между тем, наша квартира становилась летом нестерпимо жаркой, и жена стала страдать головными болями. 12 июня в Совете при голосовании оказалось 105 членов, и Акимов согласился с возможностью моего отъезда.