За незначительные «преступления» заключенные попадают в карцер, устроенный в одном из корпусов Кремля. Сидящих в карцере на прогулки не выпускают, выдают им уменьшенный паек, держат в абсолютной темноте днем и ночью.
"Преступления" более значительные — отказ от работ, попытка к побегу, невыполнение распоряжений администрации, пререкания с надзирателями и т. д. — влекут за собой Секирку.
Некогда на Секировой горе существовал скит. Монахи выстроили на горе церковь, два дома и хозяйственные службы. Теперь здесь "Штрафной изолятор".
Церковь на Секирке — двухъярусная. В верхнем ее этаже помещается так называемый "строгий изолятор", нижний отведен под "изолятор № 2". Церковь соединена крытой галереей с домом (бывшие кельи), в которых теперь живут "дежурные надзиратели" (5 человек), комендант «изолятора» и помещается канцелярия. К северу от церкви и квартир начальства Секирки расположен еще один дом, занятый ротой "Соловецкого полка особого назначения", охраняющей Секирку.
Все постройки — дело рук монахов. Советское «строительство» ограничено лишь тремя сторожевыми будками вокруг церкви, как будто из наглухо закрытой церкви можно бежать.
Каждый ярус разбит на три отделения: общая камера, ряд камер для одиночных заключенных и особые камеры для привилегированных «секирчан». Дело в том, что даже в "штрафном изоляторе" можно за взятку облегчить свое положение; были даже случаи, когда отправленные из Кремля в "штрафной изолятор" спекулянты устраивались за деньги в комнатах надзирателей.
Оба яруса совершенно не отапливаются. Все окна забиты специальными щитами. В камерах полная темень и ледяной холод. По прибытии заключенного на Секирку у него немедленно отбираются все вещи, табак, хлеб. Осужденных в "строгий изолятор" раздевают и вталкивают в камеру в одном белье.
В камерах обоих ярусов нет ни коек, ни каких бы то ни было постельных принадлежностей (если кто и привез с собой подушку или одеяло, это сейчас же отбирается). Люди спят в одном белье на покрытом инеем каменном полу церкви.
В нижнем ярусе выдается "штрафной паек"; 1/2 фунта хлеба в день и раз в день пшенный навар (пшено из этого «супа» тщательно вылавливается надзирателями). Заключенные в "строгом изоляторе" (наверху) обречены на медленную пытку голодом: они получают около полуфунта хлеба в сутки и кружку горячей воды через день. Это и весь паек. Необходимо подчеркнуть, что такой «паек» проводится по кровавым книгам Секирки; принимая во внимание поголовное воровство соловецкой администрации, на самом деле он еще меньше. Кроме того, во власти каждого надзирателя "Штрафного изолятора" и вовсе не выдавать ничего какому-нибудь "злостному контрреволюционеру".
Kaкие результаты дает «питание», видно хотя бы из того, что никто из администрации Секирки не рискует показаться в камерах "строгого изолятора": умирающие с голоду заключенные уже через неделю превращаются в зверей, набрасываются на стражу, душат вновь прибывающих. Камеры верхнего яруса закрыты висячим замком снаружи. Часты случаи умопомешательства. На дикие вопли, безумный стук в двери никто, конечно, не обращает внимания.
Главный процент заключенных на Секирке — отказавшиеся от работ. А так как таковой отказ всегда вызывается болезненным состоянием, то и верхний и нижний ярус церкви наполнены явно больными людьми.
Результаты не заставляют себя ждать. Ежедневно на Секирке кто-нибудь из заключенных умирает от голода или просто замерзает в камере. Недаром каждой осенью близ Секирки роется бесчисленное количество могил, заготовленных на зиму, когда смертность в "штрафном изоляторе" особенно велика (могилы роют заключенные).
Назначенный в нижний ярус за "непослушание законному начальству", я по ошибке попал в "строгий изолятор", в котором, до выяснения дела, пробыл только 2 дня и то за это время успел заболеть острым воспалением легких. Что же может ожидать человек, посланный в "строгий изолятор" на месяц?
Заведуют Секиркой комендант ее Антипов, чекист, бывший чернорабочий. Не побывавшему в "штрафном изоляторе" трудно понять и представить себе всю кровожадность этого палача.
Заведует канцелярией Секирки некий Лебедев. Во время гражданской войны на юге России Лебедов был казачьим офицером и одновременно тайным агентом большевиков. В 1920 году он занимал должность следователя новороссийской Че-Ка и за поразительное даже для чекиста взяточничество попал на Соловки. В лагере Лебедев был некоторое время заведующим «Рабсилой» (рабочей силой), затем помощником заведующего кожевенным заводом. В одно прекрасное утро сам Ногтев поймал Лебедева на краже в свою пользу кож, за что талантливый чекист был отправлен на Секирку. Здесь он просидел несколько дней в камере для привилегированных заключенных, обратил на себя внимание Антипова доносами на товарищей по заключению и попал в канцелярию.
За что людей посылают на смерть, читатель может заключить из такого случая:
Один из соловецких «контрреволюционеров», глубокий старик (нерасстрелянный именно из за своей старости), бывший прокурор одного из кавказских окружных судов, долго просил выдать ему, хотя немного сахару из монастырского ларька в счет отобранных у него денег. После долгих препирательств бывшему прокурору выдали полфунта… конфект, очень дорогих, заявив ему, что теперь его счет исчерпан.
Вынужденный соловецкими усилиями дрожать буквально над каждой копейкой, несчастный старик стал добиваться обмена конфект на сахар. Bместо последнего он получил конвоира с сопроводительной на Секирку бумагой такого содержания:
"Посадить в строгий изолятор на 1 месяц за возбужденное отстаивание своих прав"…
Свободное копирование
