На Рождество я все еще находилась в больнице. В эти дни вообще не было ни одной медсестры.
И за все это я заплатила целое состояние.
Это было страшное время!
С моей здоровой ногой я должна была ежедневно делать упражнения под руководством врача. Физиотерапевтом была юная особа, глядя на которую было трудно представить, что она уже сдала экзамены. Она появлялась каждый день, кроме уик-эндов. Если упражнения так важны, значит, их нужно делать каждый день. Наивная, как всегда, я пыталась получить ответ на этот вопрос. Но ответа не было. Я просто лежала.
Моя ошибка! Если все лечение состояло в том, чтобы просто «лежать в постели», тогда мне лучше было остаться в Австралии, где доктор Роарти был очень внимателен и медсестры заботливы не в пример их американским коллегам.
Но я хотела быть ближе к семье, и это заставило меня покинуть Австралию.
После того как бедро срослось, мне наложили на ногу гипсовую повязку. И следующие два месяца я провела уже дома. Наконец сняли и ее, и я начала ходить. А это было сопряжено с неимоверными трудностями. Во время тракции все мышцы онемели, и надо было заставить их двигаться. Я не принадлежу к числу тех энтузиастов, которые приходят в восторг от гимнастики под команды тренера: «Раз, два, три». Да они мне и не помогли.
Я продолжала оставаться одеревеневшей и только напряжением воли заставила себя ходить. Получалось не очень хорошо, но я пошла — и это было для меня самым важным. Моя левая лодыжка по сей день тверда, как кусок железа, и несмотря на это я хожу.
Итак, чтобы закончить хронику моих несчастных случаев, должна сообщить: я немного прихрамываю, но не рассматриваю это как самое большое несчастье. Я справляюсь с этим хорошо и читаю все письма, которые присылают мне соболезнующие люди.
Но особенно соболезновать нечему. Осталось лишь прихрамывание, которое можно даже назвать интригующим, если вам угодно. Со временем оно исчезнет, и тогда я буду так же хороша, как прежде. Кто знает! Так, по крайней мере, говорят. Их бы устами мед пить.
Свободное копирование
