О «непуганых»

О «непуганых»

Надежда Яковлевна Мандельштам не раз говорила — и, наверное, не мне одному, — что она настороженно относится к «непуганым». Они кажутся себе храбрыми и сильными, уверены, что все им нипочем, но их жареный петух еще не клевал, у них весьма смутное представление о тех бедах, испытаниях, страхах, соблазнах, которые в сталинские времена наваливались на людей. «Непуганые» считают их поведение малодушным, выносят им суровый приговор, но откуда им знать, как они сами поведут себя, оказавшись в таких же жестоких обстоятельствах. Откуда им знать, на что способны, попав в такой переплет, что могут, а что не могут выдержать. И при серьезном нажиме от них, «непуганых», можно ждать неприятных сюрпризов.

Так говорила Надежда Яковлевна о «непуганых» (это ее словечко) — может быть, говорила в других выражениях, но мысль ее я передаю точно, за это ручаюсь.

В сущности, Надежда Яковлевна настаивала на историзме, на том, чтобы судить о поведении людей по законам их времени. Историзм был для нее проявлением справедливости. Она старалась следовать этому принципу. «Брежнев, — тоже часто повторяла она, — все-таки не кровожадный». За этим «все-таки» маячило сравнение со Сталиным.