День Победы

День Победы

Какие только глубокомысленные и хитроумные благоглупости я ни слышал и ни читал о том, почему Запад празднует день Победы над фашистской Германией восьмого мая, а мы девятого. Вот недавно и «Итоги» (1997, № 19) в заметке «Медаль за город Будапешт» пишут: «Запад празднует Победу восьмого мая. Мы — девятого. Это не случайно, и дело не только в том, что в Праге до последнего дня оставалась недобитая группировка вермахта, а немцы подписывали две капитуляции: отдельную, торопливую — перед англо-американским командованием, и общую, торжественную — перед всеми союзниками во главе с СССР. На самом деле наша страна вела две войны. Великую Отечественную — за свою честь и свободу и вторую мировую — за передел мира».

Здесь все свалено в одну тарелку — и котлеты и мухи. Бои, продолжавшиеся, кстати, не только девятого, но и десятого мая, никак не связаны с тем, что мы празднуем день Победы девятого. И подписанный седьмого мая немецким командованием в Реймсе предварительный протокол капитуляции, названный в «Итогах» «торопливым», никакого отношения не имеет к тому, что наши союзники отмечают его восьмого (тогда бы они день Победы праздновали седьмого). Ни при чем здесь и тот передел мира в пользу Советского Союза, который был для Сталина закономерным плодом одержанной победы.

В годы «холодной войны», обличая антисоветские козни Запада, писали, что союзники не случайно отмечают Победу над гитлеровской Германией не в один с нами день, дескать, опередить нас хотели, умыкнуть, присвоить себе нашу славу. Теперь же в этом видят коварство Сталина, его стремление загодя порвать с бывшими союзниками в предвидении того, что после войны они станут противниками.

Нет оснований отрицать политические и дипломатические игры союзников, тем более жестокое коварство и ненасытный имперский аппетит Сталина, но в данном случае все это к делу никакого отношения не имеет.

А теперь о том, почему же так случилось.

Подписание акта о безоговорочной капитуляции по договоренности с союзниками было назначено на вечер восьмого мая, как пишет в своих воспоминаниях Г. К. Жуков. Лишь утром этого дня прилетел из Москвы Вышинский, «привез всю нужную документацию и сообщил состав представителей от Верховного командования союзных войск». «Как мы условились, — рассказывает Жуков о том, что было дальше, — в 23 часа 45 минут Теддер, Спаатс и Латр де Тассиньи, представители от союзного командования, А. Я. Вышинский, К. Ф. Телегин, В. Д. Соколовский и другие собрались у меня в кабинете, находившемся рядом с залом, где должно было состояться подписание немцами акта безоговорочной капитуляции. Ровно в 24 часа мы вошли в зал… В 0 часов 43 минуты 9 мая 1945 года подписание акта о безоговорочной капитуляции Германии было закончено».

Жуков указывает здесь московское время, но в Берлине было центрально-европейское время, и по этому времени акт о безоговорочной капитуляции был подписан восьмого мая в 22 часа 43 минуты. Наши союзники, само собой разумеется, жили не по московскому, а по центрально-европейскому времени, и естественно, что днем Победы для них стало восьмое мая.

Наговорено и написано об этом бог знает что, а все в данном случае было очень просто — без зловещих политических интриг и государственных тайн…