И я остановился на мысли издать «приказ о земле» положив в основу земельного порядка прежде всего требования жизни, указанные мною еще 8-го апреля, а именно:
1. Использовать все земли, годные к обработке, в каких бы условиях они не находились, для владения ими возможно большего количества действительно трудящихся на земле хозяев.
2. Все наделяемые землей землепашцы должны получить ее в собственность, за выкуп и в законном порядке.
3. Создать для осуществления реформы на местах органы земского самоуправления и привлечь к участию в них самих крестьян.
Но чтобы крестьянство знало, что несет ему, освобождающая его от большевистского бесправия, Русская армия, приказ о земле и земских учреждениях должен был быть не только разработан и объявлен немедленно, но и введен в силу на деле. Необходимо было наглядно показать отношение к земельному вопросу белого движения и твердые намерения национальной власти.
Позднее эти основные положения выразились в следующих кратких словах, последующих моих приказов: «Народу земля и воля в устроении государства», (Приказ от 20-го мая № 3226) - и «Кому земля, тому и распоряжение земским делом, на том и ответ за это дело и за порядок его ведения» (Приказ от 15-го июня № 94).
Имея теперь мои решительные требования и указания, сенатор Глинка исполнил быстро возложенную на него задачу. К середине мая проекты закона о земле и о новом волостном земстве были им изготовлены и мною были одобрены. Они позднее были рассмотрены под личным моим председательством в состоявшем при мне совете, 18-го мая Г. В. Глинка ознакомил участвовавших с обоими проектами, после чего я предложил членам совета высказаться по существу. Мнения и здесь разделились, большинство страшилось огромности поставленной задачи, опасалось того противодействия, которое оно встретит при своем осуществлении. Лишь военные члены совета, наиболее близко стоявшие к армии, опираясь на мнение командиров частей на фронте, учитывали в полной мере психологическое значение, как для самой армии, так и для населения, немедленного разрешения этого вопроса.
За оба проекта высказались кроме их составителя лишь я, генерал Шатилов и и. д. начальника военного управления генерал Никольский. К постатейному обсуждению, которым я лично внимательно занялся ранее, не переходили и по закрытии заседания совета, я утвердил оба проекта по существу.
Прибывший через два дня А. В. Кривошеий понял все психологическое значение принятого мною решения, проявив свойственную ему, удивительную политическую чуткость и исключительную гибкость ума.
- «Проект этот не совершенен», говорил Александр Васильевич, «но раз он может облегчить армии ее успехи, привлечь к ней доверие крестьянства, раз сама армия ждет слова о земле, то времени терять нельзя, сама жизнь позднее внесет необходимые в дело поправки».
Он настоял только на придаче закону особой формы «Приказа о земле», а посреднические земельные комиссии посоветовал назвать земельными советами.
- «Пусть слово о земле будет сказано в приказе вождя армии. Приказ отданный в суровой обстановке военного лагеря, не может быть столь совершенен по форме, как нормально изданный закон».
Свободное копирование
