Закавказье

64.  Закавказье

– Куда же поедем в это лето? – спросила Оля.

– Знаешь что? Поедем в этот раз в Тифлис, захватим Веру и проведём с ней две недели под Батумом.

Вера была дочь Платона Модестовича Вакара и жила с мужем Мишей в Тифлисе. Глеб и Оля выехали через Ростов и Беслан (где когда-то Глеб ездил помощником машиниста) во Владикавказ, переименованный теперь в Орджоникидзе. Ночь не спали, в Беслане была пересадка. Во Владикавказ приехали в четыре часа утра. Взяли номер в гостинице и проспали до десяти. В десять часов утра машин на Тифлис не оказалось, все ушли рано утром. Наконец им показали автомобиль, не внушавший особого доверия. У Беклемишевых нашлись ещё попутчики.

– Да ведь машина, пожалуй, развалится, – покачал с сомнением головой Глеб.

– Зачем развалится? Она сто лет ещё бегать будет.

Выхода не было. Выехали, но ехали недолго. Ещё до выезда из Орджоникидзе переднее колесо отвалилось. Машину занесло. К счастью, это было ещё не на Военно-Грузинской дороге. Попутчики отложили поездку, а Беклемишевы остались ждать на дороге. Через час прикатил совсем маленький автомобиль и поездка продолжалась. Миновали скалу "Пронеси Господи", поднялись на перевал. Мальчишки бежали за автомобилем и бросали цветы, крича "копейка, копейка"!

Обедали в Пассанауре, где к дереву был привязан мишка. Миновали Мцхет и на проспекте Руставели нашли Веру с Мишей. Квартира, видимо по грузинскому обычаю, была почти пустой. Миша имел на тифлисском партийном Олимпе немалый чин, но он был совсем не похож на российско-украинское издание партийца. По случаю приезда Беклемишевых Вера и Миша назначили пир на горе святого Давида.[1]

Вечером за стол село человек двадцать грузин. На стол поставили большую вазу, вроде суповой миски, с крюшоном. Для дам был поставлен лимонад. Избрали тамаду. Рядом, за соседним столом, выпивала компания кинто[2].

Тамада произносил тост за тостом. Его тоже звали Мишей. Глеб почувствовал, что он уже не в состоянии вливать в себя бокалы крюшона. Оля подменивала крюшон лимонадом. Но он не мог уже вмещать и лимонад, выливал его под стол. Дам было всего две – Вера и Оля. Кинто пустились в пляс, два человека из компании Веры и сама Вера стали плясать с кинто. Всё происходило на уровне самой чистой демократии.

Но тут что-то случилось. Так как столкновение произошло на грузинском языке, Глеб не понял в чём именно дело. Ему объяснили потом. Тамада Миша произнёс тост, который показался обидным Грише. Гриша оттолкнул стол и встал. Он сказал, что не будь здесь иностранцев, он разделался бы с обидчиком. Но он оставляет за собой право отомстить обидчику.

Было уже двенадцать часов ночи. Пир окончился, и вся компания пошла бродить по Тифлису.

– Для чего мы ходим? – спросил Глеб Веру.

– Видишь ли, Гриша сейчас поджидает Мишу, бывшего тамадой, около его дома. Если Миша сейчас вернётся, Гриша его убьёт.

– Ну, а если мы будем ходить с Мишей всю ночь, то Гриша убьёт его завтра.

– Ничего подобного. Гриша проспится и гнев его пройдёт.

Вся компания поднялась в Верину квартиру. С балкона увидели, как Гриша проехал на трамвае, не дождавшись Миши. Теперь всё в порядке. Публика разошлась по домам.

На следующий день Глеб и Оля выехали в Батум. Вера должна была приехать через три дня. Ехали в открытом вагоне, напоминавшем прицепной вагон к старой киевской конке. Беклемишевы сделали пересадку на Боржом, не доезжая до Сурамского туннеля. Побродили по Боржому, переночевали в гостинице, под которой протекал поток. На другой день поднялись в Бакурьяни. Дорога вилась винтом. Видно было, где проезжали пять минут назад. Бакурьяни встретил мелким дождём. Небо было в облаках. Деревянные, крытые тёсом, домики придавали высотному курорту необычный вид.

На обратном пути разговорились с железнодорожником-грузином. Он говорил, что у них было меньшевистское правительство и что "русские их завоевали". Глеб удивлялся его откровенности. Как он не боится? В Киеве так откровенно не говорят.

Из Батума проехали в экипаже в Махинджауры. Наняли комнату. Это не Крым. В комнате вся меблировка состояла из двух бамбуковых кроватей. К бамбуковым жердям полотно пришито суровыми нитками. Каждое утро Глеб просыпался на полу. Приехала Вера. Ходили в Чакву и Зелёный мыс. Субтропическая растительность. Интересный ботанический сад. На холме бывшая генеральша разводит кусты чая. Беклемишевы купили у неё два фунта ароматного чая, завёрнутого в газетную бумагу. Под холмом цветут голубые гортензии. Беклемишевы купались на берегу открытого моря, катившего высокие валы, которые сбивали с ног.

Через Батум идёт контрабанда из Турции, коверкот[3], лакированная кожа для туфель. Контрабанду отбирают. Батумские портные шьют из коверкота пальто, не разрезая материала. Пальто не отбирают...

Пролетели две недели. Глеб и Оля едут назад по Чёрному морю на Севастополь. Вдалеке по морю идёт смерч. Воронка воды поднялась навстречу воронке облака. Они соединились, и гигантский столб движется по морю.