Уличные бои продолжались одиннадцать дней. Во дворе дома Белингов ворота были заперты, против ворот устроена баррикада из дров, охрана имела несколько револьверов. Белинг, во время отсутствия жены, обедал у знакомых, в семье заведующего Ботаническим Садом. Ему надо было пройти только три квартала до входа в сад со стороны Безаковской улицы, но для этого надо было пересечь фронт. Когда он пошёл по Караваевской улице в сторону Ботанического сада, его окликнули:
– Стой, кто идёт? Украинец или большевик?
– Профессор Белинг.
– Проходи.
Через сто шагов такой же окрик. Это была уже украинская линия. Он прошёл благополучно и её. Пообедав он совершил такой же переход через линию фронта. После этого Белинг отказался от обедов в Ботаническом саду. Были мобилизованы все ресурсы, находившиеся в квартире. У Белинга было пшено и спирт, у Глеба – мясные консервы, сухие овощи, сухое молоко и какао. У Сергея [Сергеевича] не было ничего.
В первый раз в жизни Глеб взял на себя функции повара и готовил на троих. Меню было неизменным: перед обедом Белинг разводил спирт водой и все выпивали по две-три рюмки. Закусывали сушёной воблой. Затем шёл суп из сухих овощей с мясом из консервов. Второе блюдо – пшённая каша на сухом молоке. На третье – какао на сухом молоке. После обеда садились играть в карты. С пяти часов начиналась обыкновенно артиллерийская дуэль.
Первым кончился спирт. Это отразилось на настроении. Был слышнее сверлящий звук снаряда. Казалось, что он летит прямо в наружную стену. Глеб даже переставил кровать к другой стене. На десятый день бои прекратились, и Глеб решил пойти к Лепешинским. Однако в этот же день на левом берегу Днепра появились неизвестные военные силы. Это была, так называемая, армия Муравьёва, посланная Лениным для завоевания Киева.
Уже идя к Оле, Глеб увидел русских офицеров, поддерживавших против большевиков Украинскую Раду. Они устанавливали на улице пулемёт. Когда Глеб шёл между пакгаузами товарной станции, шрапнель уже рвалась в воздухе и тарахтела горохом по волнистому железу складов.
У Лепешинских Глеб нашёл всех целыми и невредимыми и через час отправился в обратный путь по Бульонской улице. Вдоль поперечных улиц работали пулемёты, и приходилось ждать небольших пауз в их работе, чтобы перебежать через улицу. Глеб ожидал такого перерыва в подворотне дома вместе с каким-то человеком.
– Вот положение, – посетовал он, – я член Украинской Рады и Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. У меня есть удостоверения и от Рады, и от Совета. А когда на улице патруль спрашивает удостоверение, не знаешь, чей он. Дашь не то удостоверение – расстреляют на месте.
Глеб добрался домой. Армия, вернее банда, Муравьёва перебив украинскую молодёжь под Крутами, рвалась в Киев. Её артиллерия подожгла зажигательными снарядами дом Грушевского, где когда-то жил Глеб, и дом горел, как свеча.
Украинские части отступали на Святошино. Туда же отступала и русская офицерская рота, в которой был Николай Вакар. В одной из дач помещался украинский штаб. У ворот стоял худощавый человек в военной шинели. Николай Вакар подошёл к нему.
– Мне надо в штаб, – сказал Вакар.
– К кому?
– К Симону Петлюре.
– Я и есть Симон Петлюра. Что вам надо?
– Я от офицерской роты. Мы хотим знать, куда вы думаете отступать?
– Мы идём на соединение с немцами, чтобы выбить большевиков.
Николай Вакар вернулся к офицерской группе. Решено было с немцами не соединяться. Сорвали погоны, обшили материей военные пуговицы на шинелях и поодиночке стали возвращаться в Киев. Они не знали, что в Киеве офицеров и военных украинцев хватают на улицах и тащат во дворец, где заседает Военно-Революционный Трибунал. Там было только два приговора: или освобождение, или смерть. Расстреливали тут же напротив, в Мариинском парке.
У Белинга и Глеба были свои заботы – надо было спрятать револьверы. Объявление о сдаче оружия висело на перекрестках. За неисполнение – расстрел. Белинг пошёл со своим Велодогом в Ботанический Сад, наметил дерево с дуплом, опустил в дупло руку, а там уже наган. В следующем дупле оказался браунинг, в третьем – маузер, в четвёртом – бульдог, в пятом – Смит и Вессон. Белинг перепрятал все револьверы в другие дупла, но через шесть месяцев не нашёл ни их, ни своего револьвера.
Глеб смазал свой браунинг, уложил его в железную коробку и закопал в могиле на Байковом кладбище. Позже он перепрятал его под пол мастерской Общества Дошкольного Воспитания. Это было неудачное место. Там лопнула канализационная труба и браунинг заржавел.
Свободное копирование
