Радист или радиотелеграфист?

Глава 89. Радист или радиотелеграфист?

На фото: В середине наш командир взвода В. Мартынов, руку поднял его любимчик Николай Загумённых. Хабаровск. Снимок Смирнова Г.И.

 Вот именно таким вопросом я и озадачился, когда прочёл несколько рецензий моих читателей, которые сообщили, в своих комментариях, некоторых моих глав. И на полном серьёзе, когда они стали сообщать, что тоже имеют отношение к эфиру и к телеграфному ключу и к прежней и очень даже важной организации ДОСАФ, а один из авторов написал также, что ему было вменено задание - прослушивать переговоры лётчиков.

 С детства и после массы, прочитанных книг и фильмов про партизан, в моём представлении, а я всегда был убеждён, что радист несёт на своих плечах радиостанцию, устанавливает её, выкидывает антенну и начинает ключом передавать или принимать радиограмму – вот это радист.

 А мог ли этот «радист» и умел ли пользоваться регистрирующей аппаратурой и международными специальными радиокодами кроме, и всем известной, «азбуки Морзе»? Вот именно – «азбуки». А помимо передач по азбуке Морзе в эфире же масса специальных передач, которые обычный радист, освоивший только азбуку Морзе, не только не может принять, но ему и на слух не разобраться, что там за беспорядочное «журчание» какой-то передающей радиостанции. Но оказывается, это не беспорядочное «журчание» - это магистральные линии связи, в которых используется специальная передающая и регистрирующая аппаратура. Ну, что такое телетайп все знают?

 А что такое РПТ, ондулятор, ТГ-30, не говоря уже о другой приёмной аппаратуре? Приёмников тоже масса всяких типов, мне пришлось работать на «Кроте-М» и «Ките-М». «Крот» мне больше нравился, т.к. у него оперативно-быстрая смена и выход на любой диапазон эфира. Но не суть. Пусть читатели и бывшие радисты, рассуждают над прочитанным, но оспаривать, что-то и утверждать не собираюсь и не буду. Но. По моему и только что родившемуся убеждению - радист, радиоспециалист и радиотелеграфист – это разные специальности, так же, как сапожник и портной, т.к. один шьёт сапоги, а другой одежду? Во всяком случае, (решил заглянуть в военный билет) вот что там написано: «Радиоспециалисты постов поиска и радиоперехвата радиотелеграфных передач». А в «Удостоверении классного специалиста советской армии» - написано: “…действительно является классным р/телеграфистом (высший класс).”

 При всём желании и даже, к сожалению, радистом себя никак не могу назвать, в эфир – то с передачей на ключе или виброплексе никогда не выходил, значит в гражданской специальности я обычный почтовый работник, принимающий на регистрирующую аппаратуру, поздравительные телеграммы и не только поздравительные. Однако отвлёкся от своих солдатских и курсантских воспоминаний.

 Наступил 1957 год, который мы отметили под одеялами, и учёба наша продолжалась. Нас активно готовили к выпуску, и мы наращивали скорость приёма. Писали карандашом, машинки печатные мы осваивали уже, работая, на своих постах в «центре». С приёмом у меня было всё отлично, и контрольные работы сдавал без ошибок. Вероятно, это и определило моё будущее распределение в слуховой центр и воинское статусное название – «слухач». Другие же курсанты, направленные в другие подразделения с регистрирующей аппаратурой использовали головные радиотелефоны только для настройки принимаемой радиостанции. В дальнейшем, я им очень даже не завидовал. Работа у них была очень даже тяжёлая и, как тут сообщил один из однополчан, двенадцать ондуляторов спускали ленту на пол, и нужно было только руками намотать её на консоль, не пропустив и не замотать нужную р/грамму, т.к. за это наказывали и могли лишить классности, и лишали. Ужас! Да ещё телетайпы трещат всю смену и восемь часов на ногах, присесть некогда. Опять мне везло – на стуле сидеть или на ногах, как продавец торчать.

 (Смотрю в своё «Удостоверение классного специалиста»). Приказ № 351 от 23 февраля 1957 года о присвоении Третьего класса р/телеграфиста.

 Здорово! Это значит, именно в День Советской Армии мне было присвоена эта почётная и первая воинская квалификация (не посмотрел бы и не знал, подзабылось.). Значит, я сдал все экзамены и контрольную скорость для этого класса – 90 знаков группового текста в минуту с записью карандашом. Почему именно я делаю акцент на карандаш? Дело в том, что всю оставшуюся службу я печатал только на немецкой машинке «Орtima» с длинным рычагом для мгновенной переброски каретки, но осваивать её уже пришлось на стажировке в центре.

 Выходит, что нас выпускали из школы уже с присвоенной классностью, но ещё не испытавших настоящего эфира, а осваивать его и почерки неведомых мне радистов пришлось и очень это оказалось не простым делом, но жутко азартным и самолюбивым – как раз по моему характеру.

 Чтобы не возвращаться к моей дальнейшей квалификации, и её повышения, то сообщу. Что: на второй класс я сдал 12 октября 1958 года, на первый 1-го февраля 1959 года и на высший класс 17 июня 1959 года Приказ № 186, выходит, что я сдавал в канун своего Дня рождения, и сам себе сделал такой вот подарок! Как уже писал, на высший сдавали только единицы из полка и из своего призыва я был только один в нашем подразделении № 3.

 Я не знаю, в чём были трудности у других, но факт и нисколько не хвастаюсь. Норматив для сдачи был – 140 знаков группового текста, а я его легко освоил, мои же эфирные радисты вели передачи с более высокой скоростью и их р/граммы я принимал набело и без перепечатывания, а только с контрольной проверкой (под столом крутились бобины «МАГ-8»). Над моим постом горел красный маленький транспарант - «ОТЛИЧНЫЙ РАДИСТ», который я включал тумблером, приняв дежурство. Звание это тоже было мне присвоено отдельным приказом по полку.

 И, что интересно, некоторым присваивали и выдавали значки – «отличник боевой и политической подготовки» или давали лычку ефрейтора, меня же даже не упоминали в таких награждениях, или я жопы командирам не хотел лизать или командование запомнили мои «экзамены» после учебки. Но я больше гордился своим значком «М» (мастер), чем этой жополизной символикой. Кстати, за высший класс, нам денег не доплачивали, а только за второй и первый, а вот сверхсрочники получали. Следующие призывы, как сообщил мне однополчанин, уже призванный после моего отбытия, получали и за высший класс. Но доплачивали срочникам и какие-то рубли, насколько помню, вместе с солдатским окладом в 30 рублей получалось 75 рублей. Сверхсрочники за высший класс получали – 250 рублей к своему контрактному окладу.

 Нас ждало новое распределение по подразделениям и наступления нового этапа в нашей действительной и основной службе.