Присяга

Глава 86. Присяга

На фото: Мои солдатские документы.

 А отчисление курсантов из школы ещё продолжились несколькими солдатскими персонами так, что я тут во время пригодился. Два курсанта с моего города Кирова - рядовой Перевозчиков и рядовой Вовка Кузин, которого я знал ещё по дворовым знакомствам. Кузя и до армии был мазуриком и водился с районной шпаной. Эти два курсанта зачастили в санчасть и часто ложились в палату стационара, с диагнозом – дизентерия или что-то похожее на это, но тандем этот не вылезал с коек санчасти. В конце концов, их увезли в госпиталь Хабаровска и через какое-то время комиссовали. Ходили разговоры, что они сумели закосить, принимая пурген, и даже усели поделиться своим опытом со своими земляками, т.е. опять же из моего города. А последователи этого опыта на чём-то прокололись в госпитале и тоже двое, фамилии, не помню, но один из них был мастером спорта по прыжкам с трамплина и я его ещё по гражданке знал. Была выездная сессия военного трибунала Дальневосточного округа, и суд происходил на территории нашей части, с публичным участием нашей школы, видимо, в назидание другим, командование и свершило эту акцию. Ребятам присудили по два года «дисциплинарки», с последующим прохождением обычной службы, т.е. получалось пять лет, мы им не завидовали, но дезертирство наказывалось в, то время, строго.

 Ещё был один персонаж, которого убрали из школы, но в полку не оставили, мы все думали, что его комиссовали. Дело в том, что этот курсантик вёл себя в стенах школы как-то неадекватно. Или он прикидывался дурачком и юродивым, но и в самом деле, что-то у него в глазах было не совсем нормально, а во время перерыва между занятиями мог взять гармонь из красного уголка и ходить с ней по проходу растягивая меха и что-то напевая. Смотрели, смотрели на его причуды и из школы отчислили.

 Всё остальное протекало размеренно и обычно. Я больше нарядов не хватал, учился прилежно и делал успехи по наращиванию скорости в приёме Морзе. Писали мы карандашами, текст был групповой и нас должны были выпустить с набранной скоростью в 90 знаков группового текста, что являлось нормативом для сдачи на третий класс радиста. Проблем у меня не было и я шёл к этому нормативу успешно. По радиотехнике нам стали уже преподавать принципиальную схему радиоприёмника, на котором нам предстояло в дальнейшем работать и нести дежурства в эфире. Прохождение сигнала по всему тракту, от антенны с двойным преобразованием промежуточной частоты супергетеродинного приёмника специального назначения, мы должны были знать досконально и зачёт сдавать по схеме должны обязательно.

 Однако мы готовились к значительному торжеству в жизни любого солдата – это принятие Присяги и готовность в любое время встать на защиту рубежей нашей Родины.

 И день этот наступил. Я смотрю сейчас в своё солдатское удостоверение, и дата там помечена – 7 октября 1956 года.

 Мы строем прошли под духовой оркестр по плацу, выстроились по фронту. Высшее командование во главе с командиром части полковником Аскерко тоже были при полной парадной форме и стояли напротив нас тоже в каком-то строевом порядке.

 Прозвучала команда: Под Знамя! На караул! Мы выполнили эту команду, я уже научился, держать винтовку перед собой, водрузив её перед своим носом в два приёма. Оркестр заиграл марш «Славянки», потом неожиданно смолк и со стороны штаба полка в наступившей тишине раздались чётко слышимые шаги знаменосцев, которые несли развёрнутое знамя полка. Торжественность была просто обалденная, и она нагнеталась с приближением знамени и знаменосцев. Так как, на плац знамя заносилось с правой стороны, нам прозвучала команда: Равнение направо! Группа знаменосцев с автоматами наперевес, чётким строевым шагом подошла и доложила командиру полка полковнику Аскерко, что знамя полка для принятие присяги курсантами школы доставлено. Торжественность, как натянутая струна, вдруг снова взорвалась новым вступлением оркестра, который опять проиграл какую-то бравурную мелодию и замолк. Нам дали команду «вольно», потом началась процедура принятия присяги. Каждый из нас строевым шагом подходил, зачитывал текст, получал поздравление от командира полка и возвращался в строй.

 Потом мы прошли несколько кругов строевым шагом, получилось очень даже не плохо, и направились строем в свою казарму.

Остаток дня ничем особенным не отличался от других дней, разве только в душе была какая-то праздничность и торжественность – никто ничего не налил, батюшек в полках ещё не было, значит и не благословил.

 Но после принятия присяги, наши дореволюционные бутафорные винтовки заменили на более современные полуавтоматические карабины СКС. Закрепили за каждым персонально. Мы должны были - чётко знать номер своего карабина. Местонахождение его в пирамиде, (пирамида – это шкафчики где хранится ваше оружие, в специально отведённой, именно вашему, карабину месте). Стреляли мы из этих карабинов очень и очень редко, зато чистили их часто, чтобы мат. часть не забывали.

 И ещё мы получали право ходить в караул, со своим карабином, и охранять не только склады, но и знамя полка и нам это право иногда предоставляли, о чём я расскажу чуть позже.

 И ещё сейчас нас могли и имели уже право (присягу-то приняли) арестовать и посадить на гауптвахту – вот такие привилегии мы обрели с принятием присяги.