Бывал еще довольно часто у отца высокий блондин — морфинист Озмидов, доказывавший христианское учение математическими формулами; был никудышник брюнет Попов, жил на деревне и работал выкрещенный еврей Файнерман и, наконец, появился подосланный Третьим отделением шпион Симон.
Как-то летом, гуляя по саду, мы наткнулись на молодого человека, сидящего на канаве и спокойно курящего папироску.
Наши собаки кинулись к нему и залаяли.
Мы исподтишка подтравили собак, а сами убежали в другую сторону.
Через несколько дней этот же молодой человек встретился с нами опять на дороге, недалеко от дома.
Увидав нас, он приветливо поздоровался и вступил с нами в разговор.
Оказалось, что он поселился на деревне, в избе одного из наших дворовых, и живет здесь на даче с своей невестой Адей и ее матерью.
— Заходите попить чайку, — обратился он ко мне.— Мне скучно, посидим, поболтаем, я вам кое-что расскажу, и, кстати, вы поможете мне в одном деле. Я на днях собираюсь жениться, а у меня нет шафера. Я надеюсь, что вы не откажете сделать мне это удовольствие.
Предложение было заманчиво, и я согласился.
Через несколько дней Симон успел настолько очаровать меня, что мы сделались большими друзьями, и я каждый день ходил к нему в гости и часто подолгу у него засиживался.
В день свадьбы я отпросился у родителей на целый день, надел чистую курточку и был очень горд своей ролью шафера.
Вернувшись из церкви, мы обедали у молодых и пили за их здоровье наливку.
Заметив мое увлечение новым знакомством, мама насторожилась и стала меня сдерживать.
Одним из ее аргументов против Симона было то, что порядочный человек, принимающий у себя мальчика, должен по правилам вежливости прежде всего познакомиться с родителями.
— Не могу же я пускать сына к человеку, которого я совсем не знаю.
Я передал это Симону, и он в тот же день пошел к мама и извинился за то, что не представился ей раньше.
После этого он познакомился с отцом и стал иногда бывать у нас в доме.
К нему привыкли и принимали его просто и ласково, как своего человека.
Иногда он принимал участие в полевых работах отца и, казалось, вполне разделял его убеждения.
Осенью, уезжая из Ясной Поляны, он пришел к отцу и искренне покаялся в своем преступлении. Он сознался отцу, что он был шпионом, командированным Третьим отделением для наблюдения за ним и за всеми остальными посетителями Ясной Поляны.
Свободное копирование
