{96} Вожега[i]
Вологодские избы — скот над жилым помещением.
Полушубки и полосатые сарафаны.
«Маскарады» — девки одеваются мужиками.
The important part made out of carrots.
Выражение «посестры» — Geschwister.
Двухэтажный дом, где я живу.
Печеные рябчики в глине — в русскую печь. Цыплята в перце в Пуэбло[ii] так же чисты.
Мороженое молоко «стрелками».
Мороженая клюква.
Мороженые… нечистоты.
Нечистоты растут ледяным столбом во второй этаж.
Подпиливаются и увозятся в поле.
Клопы.
Замазанные мылом щели.
Неприспособленность [моя] к жизни.
Униженное состояние.
Семья кладовщика Романова.
Он сам — home tyrant — [у него] все есть (еще бы — [«сел»] на гвозди, соль, фанеру!). Оспенное лицо, шаркающие глазки, грязного цвета усы.
Хожу за водой с его ведром к обледеневшему колодцу.
Роняю ведро слишком быстро.
Лед пробивает дно.
Читая одну из мучительнейших сцен у Достоевского, — «Исповедь» Ипполита и неудачное самоубийство[iii], — вспоминаю ту степень униженности, с которой я нес продырявленное ведро Романову. Бррр!.. Never again to be reduced to that!..
{97} Как Достоевский умеет выражать беспредельность постыдности и стыда!
Американские ботинки «бокс» с [выпуклыми] носками. Получили из Няндомы (трофеи).
Пляс железнодорожников из «депа», дондеже не треснут.
Трескаются вдребезги…
Поезд на Вологду. Охотно вожу туда пакеты, чтобы посмотреть фрески в церквах. Прилуцкий монастырь.
Посадка ночью.
При свечке, среди груд мешочников, в ожидании читаю…
«Итальянские новеллы» (в издании Муратова[iv])!
Скитания по церквам. Состояние церквей.
Ревнители вологодской старины.
Комбинационные замки в церковных дверях.
Разрешение спать в «штабном вагоне» на путях. Комендант станции.
Станция Вологда. Давка. My trip to Moscow. Я передаю узелок — за это все мои четырнадцать мест. Яйца сотнями[v].
Я живу на путях в Смоленске. Поиски вагонов среди сотен эшелонов. Догадываюсь с моста, привязав [к вагону] палку-флажок…
Образ самого страшного: последний вагон идущего задом на вас длиннейшего эшелона. Неизбежность и неумолимость[vi].
[i] Набросок главы сделан 29.V.1946. Получерновой характер текста сказался и в обилии неразвернутых предложений, и в многоязычии, обычном в эйзенштейновских «записях для себя». Тем не менее доля живописных и важных для биографии деталей столь велика, что «Вожега» выгодно выделяется среди черновиков, и это позволило ввести текст в основной корпус мемуаров.
[ii] Pueblo — городок в штате Колорадо, на границе с Арканзасом, Puebia — город на юге Мексики. Пока не удалось уточнить, о каком из них Э. ведет речь.
[iii] Имеются в виду главы V – VII третьей части романа Ф. М. Достоевского «Идиот».
[iv] Э. не совсем точен: «Новеллы итальянского Возрождения» в переводе П. Муратова вышли в изд‑ве Н. Ф. Некрасова (М., 1912).
[v] Не ясно, что за узелок и кому передавал Э., какие 14 мест он вез (обратно в Вожегу?) и связаны ли с ними «яйца сотнями». Важно, однако, то, что это — единственное свидетельство визита Э. в Москву до того, как он приехал изучать японский язык в 1920 г.
[vi] Подробно об этом Э. написал в главе «Книжные лавки».
Свободное копирование
