Письмом от 10 декабря 1956 г. А. Агмон сообщил о необходимости подачи заявления только после подтверждения отсутствия какого-либо гражданства, поэтому, у меня не оставалось иного выбора кроме как посетить ОВИР г. Калинина, где я познакомился с занимавшимся моим делом, г-ном Павловым. Внимательно прослушав мой рассказ, он объяснил, что мне необходимо, прежде всего, оформить паспорт в милиции и только после этого приходить с израильским приглашением, чтобы подать заявление в ОВИР на получение выездной визы.
Я возражал против такой процедуры, сказав Павлову, что никогда не имел советского гражданства и паспорта и не желаю получить таковой.
Павлов ответил спокойным голосом:
- Разве вы не знаете, что в 1945 г. правительство СССР объявило амнистию всем бывшим белоэмигрантам, родившимся в России или в какой-нибудь другой стране.
- Нет, — ответил я. - Никогда не слышал об этом решении. Но какое отношение этот закон имеет ко мне? Я ведь не русский по национальности.
- В этом все и дело. Твой отец был подданным России, служил в русской армии, что автоматически делает тебя российским гражданином.
- Но мой отец был евреем. После революции 1917 г. он потерял свое российское гражданство. Кроме того, после завершения русско-японской войны 1904-1905 г. отец выехал в Соединенные Штаты, где проживал до 1920 г.
- И что же произошло после 1920 г. - спросил Павлов с явным интересом.
- В 1920 г. он жил в Дайрене без подданства. Этим городом управляли японцы. Разве такое положение делает его гражданином СССР? Он, в конце концов, никогда не жил в Советской России!
- По амнистии 1945 г. все бывшие белоэмигранты автоматически получили гражданство СССР.
- Невероятно! - ответил я. Но мы никогда не были российскими гражданами, почему же сейчас я должен им стать?
- Тысячи людей уже автоматически стали советскими гражданами, — ответил Павлов, улыбаясь.
- Вы желаете сказать, что меня, как и всех белоэмигрантов в Дайрене, автоматически «крестили» в советское гражданство?
Я посмотрел на Павлова с удивлением, вспоминая, что после завершения войны и освобождения территории Маньчжурии от японцев, в Китае проживали сотни тысяч россиян, включая пять тысяч евреев-ашкеназов, главным образом, выходцев из России, тысяча сефардов, выходцев из Ирака и Индии, проживавших в Шанхае. Там же также находилось до тридцати тысяч человек - беженцев из Германии, Австрии, Польши, стран Прибалтики, прибывших в город в 1933 -1941 гг. Численность евреев-россиян, проживавших в Харбине достигала 15-ти тысяч, и в каждом из городов - Дайрене, Циндао, Мукдене - около ста пятидесяти семейств. Небольшие группы евреев проживали также в других населенных пунктах Китая.
Сразу после войны правительство СССР объявило амнистию бывшим белоэмигрантам - тем, кто либо родился в России и тем, кто имел отношение к российским корням. Советский Союч предлагал всем, кто не имел паспортов, принять советское гражданство и выехать в СССР. И надо скачать, что тысячи россиян, уставших от своего беспаспортного статуса, автоматически получив гражданство СССР, вернулись на свою родину, в том числе и многочисленные евреи-россияне.
До Шанхая доходили слухи о жизни в России. Они были отрицательные, но не все в это верили. Из одной еврейской семьи две сестры договорились, что одна из них поедет в Россию, а вторая останется ждать в Шанхае реакции сестры. Поскольку критиковать Россию было опасно, они решили, что если все будет в порядке в России, и можно будет ехать и воссоединиться с сестрой, то письма будут писаться черными или синими чернилами. В том же случае, если жизнь будет плохой, и сестра не рекомендовала бы ехать в Россию, то это письмо она обещала написать красными чернилами.
После долгого молчания, пришло, наконец, письмо. Оно было написано синими чернилами. Но в конце письма сестра приписала маленькими буквами: «P.S. Очень извиняюсь, хотела написать письмо красными чернилами, но не смогла найти».
Обозленный, я сказал Павлову:
- Все, что вы рассказали, меня не касается. Я не имею гражданства и паспорта. Вы обязаны понять это. Я, по национальности, не русский, а еврей, желающий выехать в Израиль для воссоединения с семьей.
- Понимаю твое положение достаточно хорошо, - ответил Павлов. - Но ты никак не желаешь понять меня! Все, кто проживает на территории СССР, обязан иметь идентификационный документ, в данном случае, паспорт, иначе, ты не сможешь подать заявление в ОВИР без этого документа. Приходи после получения паспорта.
- Но я не собираюсь получать советский паспорт!
- Это твое личное дело. Ты находишься на территории СССР и проживаешь без паспорта, что создает тебе массу неприятностей и трудностей.
Мы расстались. Я покинул ОВИР расстроенным, не зная, что предпринять. Дома я рассказал Матье и Вольфгангу о разговоре в ОВИРе. Они также были обеспокоены отсутствием результатов встречи.
Свободное копирование
