Лекции - 1

VIII. Лекции

«Комнатные» занятия. Выставка работ. Спектакли: постановки драмы и оперные.

Летом 1917 года в Гнаденфрее некоторые пленные офицеры усиленно играли в теннис. Состязания в теннис – русские против французов или англичан – обставлялись очень торжественно. Теннисная площадка и ограждения украшались национальными флагами (симпатичный комендант на это не обращал внимания), выносились из комнат скамейки и устраивался амфитеатр; на высокой площадке садился арбитр со звонком. Публика – почти все пленные офицеры – держала разные «пари», входила даже в некоторый азарт и… забывала о плене!

Лекции продолжались и летом. Очень интересную лекцию из области химии блестяще прочитал талантливый прапорщик Н. Степун. Еще более интересное сообщение сделал симпатичный наш «звездочет», как мы его называли – Генерального штаба (астрономического отдела) капитан Рамат (латыш), из области звездного неба, иллюстрируя лекцию схемами из планетного мира. Мы прослушали эту лекцию с захватывающим интересом. Были и другие лекции. Вообще, можно сказать, что мы тогда много жили духовной жизнью.

В нашей внутренней, «комнатной» жизни нужно отметить занятия выпиливанием, выжиганием и резьбой по дереву, для чего, с разрешения комендатуры, некоторые офицеры выписывали необходимые инструменты и принадлежности. Благодаря этому наша церковь еще более украсилась красивыми резными киотами и рамами к иконам.

Были офицеры, которые занимались и чисто женским рукоделием: художественным вышиванием, плетением и вязанием.

Некоторые офицеры брали уроки рисования у художников и копировали картины с литографий, выписанных из Дрездена и Берлина. Вообще, многие офицеры немало оставили своих денег в Германии, выписывая разные предметы, как, например, копии знаменитых картин Дрезденской галереи и других музеев, предметы роскоши вроде дорожных несессеров, дорогих кружев, страусовых перьев, тонкого белья, шелковых одеял и т. п., для будущих подарков при возвращении домой. Вряд ли кто из русских пленных довез эти подарки по назначению, потому что когда возвращались в Россию, там уже вовсю гуляла «великая, бескровная» на фоне сильного голода, да и в Германии начинался «спартакизм», но об этом ниже.

Кому-то в нашем кружке пришло в голову устроить показную выставку всевозможных изделий и работ офицеров в плену. Комендант разрешил.

Создался выставочный комитет из представителей всех наций. Председателем комитета избран был Праснышский герой полковник А. Д. Барыбин, вице-председателем французский полковник N. (забыл его фамилию). Выставка устроена была в манеже, который был красиво декорирован нашими художниками. Всевозможные киоски, павильоны и витрины переполнены были разными предметами и изделиями ручной работы пленных офицеров. У русских особенно много было художественно выполненной резьбы по дереву, от самых крупных вещей – например, резное складное кресло – до самых мелких, как, например, ручка для письма.

У французов обращали на себя внимание всевозможные вышивки шелком, золотом или серебром различных дамских сумочек, бальных платочков, салфеток и т. п. У англичан много было изделий из плетеных веревок, разные сети, охотничьи ягдташи и т. п.

Наш кружок выставил театральный отдел, где в киоске помещены были фотографии лучших постановок Е. К. Горянского (опера) и моих (драма). Увеличенная фотография нашей «примадоны» – Шурочки Полежаева в роли «Натальи Степановны» (из «Предложения» Чехова) – висела посередине этой витрины.

Большой отдел заняли на выставке оригинальные картины и портреты работы сидевших с нами в плену офицеров-художников. Между прочим, и мой поясной портрет масляными красками в натуральную величину (в русской форме подполковника, с орденом на шее Св. Станислава с мечами за Гумбиненский бой), работы талантливого художника А. Г. Полежаева, по признанию жюри художников, – один из самых удачных портретов.

На выставке были и копии разных картин, исполненные любителями. Многие экспонаты раскуплены были публикой. Выставка продолжалась два дня. Вход на нее был всего тридцать пфеннигов, но так как посетили ее почти все офицеры лагеря, то все расходы по устройству выставки окупились, а главное – она внесла много оживления в нашу жизнь. Я, например, удивлялся тому терпению и той кропотливости, которые проявлены были во многих изделиях пленных офицеров: ведь вся эта, как будто ненужная, «от нечего делать» работа на самом деле спасала нас в плену от хандры и скуки, вырывала из того «круга тоски», о котором так печально писала В. Н.