VI. Как отразилась в плену революция
Письмо отца. Оперные постановки Е. К. Горянского. Его личные выступления на сцене. Мои постановки.
С начала революции в России у нас в плену, среди офицеров, образовались две партии.
Одни – большинство – с недоверием относились к «великой бескровной», а когда узнали о приказе № 1, развалившем русскую армию, безусловно осудили Временное Правительство в лице главных виновников – инициаторов этого позорного приказа.
Другие – меньшинство – из прогрессивной молодежи и очень немногих пожилых офицеров, партии К. Д. В. (куда дует ветер), читая газеты, сразу стали на сторону диктатора Керенского, восхищались его выступлениями и речами и даже видели в нем нового Наполеона, после того как он сам себя назначил Верховным главнокомандующим.
Когда Керенскому удалось «уговорить» русские армии перейти в наступление, эта группа офицеров стала ежедневно на коридорах нашего замка вывешивать бюллетень – список взятых в плен русскими революционными войсками немцев и австрийцев. Первые три дня прорыва революционная армия с боем двигалась вперед и забирала пленных. Сколько было радости и торжества у этой группы офицеров нашего лагеря! Они в бюллетене красным карандашом подчеркивали: «Революционная русская армия взяла в плен столько-то и столько-то тысяч пленных»…
Но вот прошли эти три дня… и вдруг из телеграмм и из польских газет узнаем, что наступление не только прекратилось, но революционные русские войска, устраивая на фронте «митинги», отказались продолжать наступление!.. Мало того, немцы и австрийцы, узнав о «революционном» настроении русской армии, проще говоря – о нежелании воевать (огромные плакаты с надписью «Долой войну» появились у русских окопов), сами перешли в наступление и буквально погнали перед собою разнузданное «стадо» – распропагандированную и потерявшую дисциплину «русскую революционную армию»! А эта «революционная армия» при своем отступлении не только начала убивать своих офицеров, но и жгла и грабила, и вырезала мирное население Галиции! «Самая свободная армия во всем мире» , – так ведь назвал ее Керенский!
Как больно было нам, кадровым офицерам, кадровым унтер-офицерам и солдатам, узнавать об этом развале старой, могучей русской армии.
После таких «побед» революции на фронте революционные офицеры нашего лагеря своих бюллетеней больше не вывешивали.
Вообще же, наш лагерь только первыми сведениями о революции в России был потревожен и волновался, как муравейник, недолго: плен «сковывал», активности в новых событиях России мы проявить не могли, а главное – точных сведений, что делается там дальше, за отсутствием русских газет, мы не имели.
Я с нетерпением ждал писем от В. Н. Урванцевой; меня интересовало, как она реагирует на последние события, но письма все не приходили – вернее (благодаря цензуре), не доходили.
После праздника Пасхи я получил письмо от своего отца, которое начиналось так:
«Милый сын мой Сашенька! Христос Воскресе! И на всей Руси – Воскресение и обновление…» – и о революции больше ни слова!
Но уже и эти строчки меня немного успокоили. Видимо, не все там плохо, думал я, раз самое начало революции (письмо от 15 марта) мой отец называет «Воскресением и обновлением»…
Свободное копирование
